Три

Это Рубен предложил, чтобы мы переехали в Бруклин, когда Лори сказала, что беременна. Он видел, как беспокоило меня то, что она собирается воспитывать ребенка одна. Ее карьера только начиналась, и ей необходима была поддержка. Никогда не забуду, как она в первый раз пригласила нас на свое шоу во время Недели моды в Нью-Йорке. Как мы с Рубеном гордились ею! Множество моделей были мужчинами, одетыми в женское платье, отчего у Рубена полезли глаза на лоб, но мы никогда не были такими уж предубежденными в таких делах. Плюс Рубен любил Нью-Йорк и был по-настоящему городским человеком. В первые годы совместной жизни, когда он работал внештатным преподавателем, мы много путешествовали по стране и поэтому привыкли к тому, что часто приходилось быстро сматывать удочки и переезжать на новое место. «Хватит плыть по течению, Лили, давай переедем в большой город. Почему бы и нет?» По правде говоря, для Рубена не имело значения, где мы жили. Он всегда был завзятым читателем. Любил книги. Причем все книги. Беллетристику, публицистику и, конечно, историю. Б ольшую часть свободного времени он проводил, уткнувшись в книгу, а ведь это можно делать где угодно, верно? И это стало еще одной трагедией, проявившейся с приходом Эла: одним из первых признаков болезни Рубена стало то, что он потерял способность читать, хотя поначалу он от меня это тоже скрывал. Больно думать, что он несколько месяцев сидел в кровати и листал страницы книг, которые не мог прочесть, листал, просто чтобы я не беспокоилась лишний раз. Через пару месяцев после того, как ему был поставлен диагноз, я неожиданно выяснила истинную степень того, как он пытался скрыть от меня свою болезнь. В ящике с его носками я обнаружила пачку каталожных карточек, на которых он писал себе заметки для напоминания. На одной из них было написано «ЦВЕТЫ». Это разбило мне сердце. В течение сорока пяти лет каждую пятницу он неизменно покупал мне цветы.

Я немного нервничала из-за переезда в район, где жила Лори. И не потому, что мне не хотелось покидать Флемингтон. Мы с Рубеном особой общительностью не отличались, а те немногие друзья, которые у нас были, уже давно перебрались во Флориду, спасаясь от неприветливых зим штата Нью-Джерси. Мы не могли себе позволить не только купить жилье на Парк-Слоуп или Бруклин-Хайтс, но даже снять его там. За дом нам заплатили, так что деньги у нас были, но, когда случился кризис, цены на недвижимость во Флемингтоне сильно упали. Район у Лори был смешанный: много молодежи, много доминиканцев, однако там также была большая община хасидов — их вид успокаивал Рубена, когда ему впервые по-настоящему стало плохо. Возможно, это было как-то связано с детством; его семья была православной. Лори помогла нам найти хорошую квартиру в многоквартирном доме неподалеку от парка, в пяти минутах ходьбы от лофта на Бери-стрит, где жила сама. Нашими ближайшими соседями были такие же старики, как и мы, что помогало на первых порах, и у нас с Бетси сразу же завязались хорошие отношения. Мы обе любили рукоделие — Бетси здорово вышивала крестом, — и к тому же мы с ней смотрели одни и те же шоу. Рубен поначалу находил ее несколько навязчивой — плюс ему очень не нравилось, что она курит, он был большим противником курения, — но именно Бетси предложила ему пойти добровольцем в центр грамотности для взрослых. Это, конечно, стало еще одним занятием, от которого Рубену в итоге пришлось отказаться. Он также скрывал это от меня, придумывал какие-то отговорки насчет того, что хочет больше быть дома, чтобы помогать мне с Бобби. Ох, как же я любила наблюдать за Бобби, когда он был совсем маленьким! Ему был примерно годик, когда он стал центром нашей жизни; Лори каждое утро завозила его к нам, и, когда погода была хорошая, мы с Рубеном водили его в парк. Бывали с ним свои сложности, такое случается со всеми детьми, но он был славным маленьким мальчиком, лучиком света в нашей жизни. И с ним мы были при деле!

А потом — бац! Появился Эл. Рубену был всего семьдесят один год. Мы рассчитывали на добрые лет десять спокойной совместной жизни, думали, что, возможно, переедем во Флориду, когда будем уверены, что Лори и Бобби уже справятся дальше сами, снимем квартиру неподалеку от наших друзей, наших старых соседей. «Сперва семья — потом Флорида» — такой был у Рубена девиз. И тогда у нас еще были деньги. Немного, но в течение многих лет мы были экономны. Но все это поглотил Эл, так же как уничтожил личность Рубена. Пес, грызущий кость до тех пор, пока не высосет из нее весь костный мозг до последней капельки, оставив лишь пустую оболочку. Что-то я начинаю уж больно драматизировать. Была у нас «Медикейд», однако некоторые виды лечения, в основном новые, этой программой не охватываются.

Лори часто говорила мне:

— Мама, ну что ты делаешь? Твои последние годы в результате тоже будут уничтожены.