Третий выстрел

– Да, война. Война – это не только самолеты с бомбами и войска, шагающие по чужим землям. Вы – тоже война.

Ноздри Терезы раздулись. Она сжала кулаки и зубы:

– Да что ты обо мне знаешь? Что ты знаешь о моей жизни?

– Знаю кое-что, знаю, – спокойно ответил Марко.

Тереза побагровела от гнева. «Это мой дом».

– Ты должен уйти. Я уже сказала, придет Винченцо.

– Да, я слышал.

– И что ты будешь делать, когда он придет?

– Он не придет.

– Что это значит?

– Это значит, что вы сейчас ему позвоните и скажете, чтобы он не приходил.

Тереза побледнела, видя, как тает последняя возможность, которой она рассчитывала воспользоваться.

– Я не знаю, где его найти. Он в разъездах.

– Да, но у него ведь есть мобильный?

– Нету.

Марко тряхнул головой:

– Вы не понимаете. Я не хочу причинять никому вреда, ни вам, ни тем более Винченцо. Если он придет, то по вашей вине вляпается в неприятности. Давайте звоните ему, не теряйте время.

Телефон стоял на столике у двери, Тереза сняла трубку. Набрала номер – медленно, словно с трудом вспоминая цифры.

Марко снова глянул в окно. Чуть погодя Тереза повесила трубку:

– Не отвечает.

– Как это – не отвечает?

– Связи нет.

– Ну попробуйте еще раз. Когда он придет?

– Я ждала его к ужину.

– Хорошо. Значит, у вас еще есть время.

Тереза вздохнула.

Марко достал мобильный, вынул батарею и симку:

– У вас есть ножницы?

Тереза кивнула на ящик в столе.

Марко открыл ящик, отыскал ножницы с пластиковыми кольцами и разрезал карту пополам: два кусочка упали рядом с раковиной. Затем вытащил бумажник из заднего кармана, вынул из него другую симку, вставил ее в телефон, включил его, набрал номер. В тишине кухни были слышны гудки. Марко считал их. Он выглядел очень напряженным: казалось, его мучит какое-то подозрение, которое вскорости и подтвердилось. На пятом гудке он отключился и сжал зубы.

– Дерьмо, – бросил он.

Тереза нахмурилась, услышав бранное слово.

Марко выключил телефон, вынул карту, разрезал ножницами и ее. Растерянно огляделся. Посмотрел на часы, снова включил телевизор. В дневных новостях сообщали о том, что полиции удалось задержать группу террористов, совершивших убийство и два грабежа. Марко сел, словно загипнотизированный кадрами на экране. Там показывали, как двоих арестованных ведут из дома к полицейской машине. Лицо Марко помрачнело. Потрясенная Тереза отшатнулась.

– Святая Дева, – вырвалось у нее.

– Довольно! – разозлился Марко, выключая телевизор: новости закончились. – Лучше позвоните еще раз вашему сыну.

Тереза не торопилась.

– Хотите и дальше терять время? Ладно, говорите номер, я сам позвоню. – Марко поднялся и направился к телефону.

– Нет, нет, – отозвалась Тереза; в голосе ее слышалось отчаяние.

– Слушайте, мне надоело. Мне новые проблемы не нужны. Давайте диктуйте этот проклятый номер!

Он был на грани.

Тереза страдальчески взглянула на Марко, закрыла лицо руками и заплакала.

– Что с вами такое?

Марко положил трубку. На этот раз он не требовал, чтобы Тереза успокоилась.

Она указала ему на листок бумаги, висевший на стене рядом с холодильником. Марко сорвал листок и протянул ей:

– Вы ведь не ждали Винченцо к ужину, так?

Тереза хлюпнула носом, согнула листок и сунула в рукав кофты.

– Я его не видела полгода. Последний раз он звонил месяц и еще двадцать один день назад.

Марко сел рядом с ней, стараясь держаться как можно вежливее. Тереза глядела в пространство. Слова ее выдавали долго скрываемую боль, которая теперь рвалась наружу, и от этого становилось легче.

– Винченцо нужен дом, но я не могу дать ему дом. – Она вытащила из рукава листок и вытерла лицо. – Но тебе-то какая разница. Вот теперь ты знаешь, до чего я дошла. Можешь быть спокоен. Тебя не станут искать здесь. Никто никогда сюда не приходит.

– Мне жаль.

– Жаль тебе! – насмешливо произнесла она.

– Мне жаль, правда, – повторил Марко.

Тереза посмотрела на него, словно вспоминая кого-то другого.

Остаток дня Марко раздумывал, делал короткие пометки в блокноте, включал и выключал телевизор, смотрел на улицу. Этими мелочами он занимался сосредоточенно, будто составляя план. И, только заслышав над головой шаги матери, Марко изменился в лице и сглотнул, хотя во рту пересохло.

Терезу охватило что-то вроде усталости, и она взирала на своего цербера со спокойной покорностью. Она больше не просила у него разрешения сходить в туалет, а он больше не следил за каждым ее шагом.

Они сидели за столом. Вечерние новости начались с известия об аресте еще одного члена группы, к которой принадлежал Марко.

Тереза только что вытащила из духовки макароны, приготовленные еще вчера.

– Это закоренелое зло, – диктор читал заявление следственных органов, – скоро будет уничтожено на корню.

Марко, подавленный, поник. Тереза выкладывала на тарелки приборы.

– И что теперь будешь делать?

– Не знаю, – удрученно ответил Марко.

– Попробуй рассказать, что случилось. Может, я смогу чем-то помочь.

– Не думаю.

– Я такая тупая?

– Да нет, не в этом дело. Это сложно рассказать.

– И ты не хочешь рассказывать такой, как я, правильно?

Марко не нашелся что сказать и поэтому отозвался грубо:

– Вы, часом, в политике не разбираетесь?