Третий меморандум. Тетрадь первая. Первоград

В-четвертых, Ваша власть сохраняется в Рокпилсе и Конезаводске, но Вы предоставляете всем жителям этих поселков гражданские права и свободы.

В-пятых, Ваша сторона выдает нам для следствия и суда всех легионеров, участвовавших в нападении на Новомосковск.

В-шестых, для наблюдения за исполнением вышеизложенных пунктов вы принимаете у себя Посла ТГСГ; в свою очередь, мы будем тогда готовы принять у себя в Первограде Вашего посла.

Наконец, в-седьмых, численность вооруженных сил Вашего государства устанавливается не выше 40 человек; все излишнее оружие, в том числе все пулеметы, уничтожается либо передается ТОРГ в порядке вышеупомянутой компенсации.

Таковы условия, которые мы предлагаем Вам от имени Консульского Совета и от лица народа ТОРГ. Мы даем Вам 48 часов на их обдумывание; считая еще 6 часов на то, чтобы гонец достиг Рокпилса – получается 54 часа от настоящего времени. Если в 3 часа ночи 19 августа мы не получим ответа, то будем считать себя вправе возобновить военные действия.

От имени Консульского Совета —

Координатор А. КАЗАКОВ

Командующий, капитан А. ГОЛУБЕВ

16 августа 1987 года, 21:00

* * *

– Вот такие вот пирожки с котятами, – сказал Казаков, когда белый круп парламентерской лошади скрылся в сайве. – Будем ждать.

– Думаешь, согласится? – с сомнением спросил Голубев.

– Если такой уж умный… Да, насчет постов. Привлеки местное ополчение: в каждый наряд введи по арбалетчику и поставь два дополнительных поста во-о-он у того пригорка, – Казаков махнул рукой в сизый сумрак, где смутно виднелся выступающий из сайвы бугор, – и, я думаю… ну, вообще поплотнее поставь.

– Думаешь, это для отвода глаз? – оживился Голубев. – Полагаешь, они ударят?

– Вряд ли. Но!

* * *

Сайва кончилась. Только что вокруг непроницаемой глухой стеной проносились саговники, и вдруг – поле, и лишь редкие пучки черных мечелистьев. Степь была жутковатой: в хирургическом освещении двух почти полных лун она казалась застывшей кровью. Когда слабый ветерок колыхал траву, трава багрово поблескивала.

Грузовик раскачивался: Котята вперемешку со Следопытами и ополченцами прыгали вниз. Казаков тоже вылез из кабины, поежился от ночного холодка, закурил. Трава оказалась неожиданно высокой – по пояс, кое-где по грудь. «Хорошо», – мелькнула военная мысль, пропала. Впереди чернел отдельный островок сайвы. Рокпилс был где-то в пяти километрах за ним. Сзади заурчало: из леса выдвигалась отблескивающая в мертвенном лунном свете туша «Защитника». Не считая приглушенного гудения моторов, шелеста травы да далеких, странных криков каких-то существ, было тихо. Разгрузившись, грузовики (их было два) развернулись по траве и, слегка раскачиваясь, в сопровождении настороженного «Пса» – БА-64, легкого бронеавтомобиля, словно бы с любопытством поводящего туда-сюда пулеметным хоботом, – ушли обратно, за второй партией бойцов. Второй броневичок, носивший имя «Кот», дежурил на фланге, карауля тропу в Конезаводск.

Подразделения тихо, с шепотливыми командами, группировались в траве, закуривали, выставляли охранение. Предстояло ждать три часа, пока не вернутся машины. Ночью решено было не атаковать: все равно рокеры, скорее всего, следили за движением каравана и, может быть, даже были где-нибудь поблизости. Башня «Защитника» неторопливо и успокоительно поворачивалась…

* * *

Герцог не ответил на письмо. Мало того, вчера вечером конный разъезд внезапно атаковал патруль ополченцев у того самого пригорка, убил одного и отступил без потерь, прежде чем соседи открыли прицельный огонь, а около полуночи из кустов на берегу обстреляли «Тариэль», стоявший на фарватере в десятке километров ниже Рокпилса по течению. С канлодки (иначе бывший тральщик уже никто не называл) ответили осколочно-фугасным снарядом наугад. Короче, было ясно, что рокеры выбрали войну. Около часа Казаков и Голубев вырабатывали диспозицию последнего и решительного боя, а затем выступили, провожаемые буквально стенаниями освобожденного народца.