Третий меморандум. Тетрадь первая. Первоград

В заключение беру на себя смелость сделать вывод, что наш Перенос, впервые предпринятый Хозяевами так массированно и интернационально, является Первой Негибридной Культурой Теллура. Собственно, деление на матрикантов и единственно сущих, единственный «нечеловеческий» компонент нашей культуры, является, вероятно, методологическим приемом Хозяев, но никоим образом не основой «постановки задачи». Хотя черт его знает…

МЕМУАРЫ ВАЛЕРЬЯНА

24 июля. Нелепо. Не знаю, что делать, – нужно ехать в столицу, объяснять, докладывать, высказывать соображения. Нужно мудро руководить поселком, нужно держаться как ни в чем ни бывало. Нужно, нужно, нужно…

Три человека погибли. Наверное, если бы точно знать, что по моей вине, было бы легче. А так, вроде бы все правильно – «первым шагнул навстречу опасности». Только они погибли, а я – нет. Остался наедине со своим бессмертием. Три жизни…

Когда я через сутки добрался до поселка, Вика уже уехала с докладом в Первоград. Ребята сказали, что у нее прорезались первые седые волосы. Ликованию подопечных не было предела – как быстро все-таки забывается смерть. Меня качали, хлопали по плечу, не могли надышаться. Помрачневший Майков, успевший было взять все в свои руки, бродил вокруг аки пес побитый. Саня орал в рацию что-то радостное и сумбурное…

26 июля. Только что закончился Совет. Рассказал я в деталях о случившемся, а заодно поведал об успехах и перспективах нашей угледобывающей отрасли. Успехи впечатляющие, теперь зимой точно не замерзнем. А если еще и исправный кран выделите, так и совсем точно не замерзнем, компрене ву?[14] «Земной» лес для опор обещали дать, а вот самосвал – черта лысого. Принято соломоново решение быть осторожнее со следами «предшественников». Ингу наградили орденом – посмертно, ясное дело. Такие дела…

26 июля, почти ночь. Навестил Баграт. Ленивец превозмог лень, дабы навестить старого друга – героический поступок. Бедняге, судя по всему, несладко, пашет наравне с прочими и не чирикает. Информация о бессмертии его здорово приплюснула. Хвастался, что начал большой труд. «Введение в теллурийскую политэкономию» называется. Я не поленился взглянуть и узрел толстенную общую тетрадь с изрядно засаленными корочками. На корочках – заглавие. Красивыми большими буквами. Стилизованное под готику. Полстранички введения, написанного характерным размашистым почерком, оповещает, что автор ставит своей целью «указать на альтернативные пути развития теллурийской экономики и, следовательно, всего социума в целом». Далее, наименование первой главы: «Краткое введение в теорию тонких социальных структур», и целая тетрадь девственно чистых листов. Только где-то посредине наискось, размашисто написано: «…ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНАЯ ДЕМОКРАТИЗАЦИЯ!!!», да ближе к концу – что-то про структуральный анализ экономики. Баграт поведал, что эпиграфов будет два: один из Мандельштама и один из Питирима Сорокина (он уже неделю занимается их отбором) – и что на 28-й странице он намерен вступить в дискуссию с Парето и Казаковым сразу. Грустно…

27 июля, раннее утро. Они все с ума посходили! Был Саня. Поведал, что начал большой труд. «Введение в теорию государства» называется. Накатал уже десять машинописных страниц. Читать я не стал – и без того понятно, что между строчек будет проступать стилизованными готическими буквами: «ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНАЯ ТОТАЛИТАРИЗАЦИЯ!!!» Грустно…

Благо сегодня после обеда уезжаю к себе в Старые Басюки, хватит с меня заседаний, нашептываний на ухо, выяснений отношений, крысиной возни. Одно хорошо – повидался с Серегой. Правда, поговорить толком не удалось, замотан до крайности. Бедняге не повезло: все мои политические и просто противники «по наследству» переключились на него. Впрочем, он реагирует вполне сносно: пусть трындят, дескать, лишь бы работать не мешали.

Отклонил предложение борзого младого президента «стажеров» выступить с докладом о своих приключениях. Это, дескать, предоставило бы нам ценный материал для научных изысканий. Дудки! Посмотрел я на него, и еще грустнее сделалось – воистину, Маркс был мудр в своем афоризме[15]. Если Баграт, при всей своей хронической лености, фигура, безусловно, драматическая, то этот – уже яркий представитель комедийного жанра. Пижонская белая курточка, пижонский коктейль из дурно переваренного Сартра и Шпенглера, о коем знает явно понаслышке, и эдакая манера цедить слова по-менторски. Пришлось срезать. Мисюсь (тьфу ты, Баграт!), где ты?