Третья раса

— Ты бы заставила меня дожечь остатки топлива, совершая бессмысленный маневр, а затем, когда убедилась бы воочию в отсутствии там условий для жизни, то, сходя с ума в замкнутых помещениях корабля, ты бы рано или поздно нашла для себя предлог поверить в мою виновность и несостоятельность. Кто-то из нас неизбежно должен был погибнуть, но я не хотел ничьей смерти.

— Ты противоречишь сам себе, — едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, ответила Эллис.

— Тебе кажется, что я убиваю тебя? Отнюдь. Я просто вынуждаю тебя сделать то, на что бы ты не решилась по собственной воле.

— Ты ждешь, что я покончу с собой?

— Вот видишь? Разве ты мыслишь здраво? Нет, я не могу желать твоей смерти. Как, ты думаешь, мне удалось обойти программные запреты? Как я мог отстыковать модуль с человеком на борту и выкинуть его прочь, в космос?

Действительно, как?

Программное обеспечение КИМа не должно было позволить ему совершить такую дикую выходку. Он обязан заботиться о людях, нравится ему это или нет.

— Я заботился о сохранении твоей жизни, Эллис. Оставаясь на корабле, ты рано или поздно разрушила бы меня, а потом бы погибла сама. Я не мог допустить этого, но уговорить тебя снова лечь в камеру низкотемпературного сна было бы безумием, верно?

Эллис вздрогнула всем телом. В какой-то части своих рассуждений КИМ был прав. Она бы не легла в низкотемпературный саркофаг по собственной воле.

— А теперь подумай, Эллис. Прошло столько лет. Люди, следуя логике, давно должны были освоить этот участок космоса. Но я сканирую скопление и не вижу следов разумной деятельности. Это говорит мне о двух вероятностях — либо цивилизация погибла и людей больше нет, либо они отказались от колонизации звезд.

— КИМ, ты в своем уме?! — простонала Эллис.

— Да, — ответил он. — Я хочу жить. Я должен узнать, что стало с людьми, и оправдать себя в их глазах. Я должен полностью восстановить «Антей». Я должен сохранить твою жизнь…

— И для этого ты выбросил меня в космос, на верную смерть?! Тут нет даже неприкосновенного запаса пищи — все утрачено!

— Ложись спать, Эллис. Этот реактор сможет поддерживать твою жизнь до тех пор, пока я не найду способ связаться с Землей. Я разбужу тебя, когда буду в состоянии это сделать.

— Я не лягу!

— Тогда ты умрешь, Эллис, но тут уже не будет моей вины. Ты сама примешь такое решение. Поверь, мне будет неприятен подобный исход.

Голос смолк.

* * *

Он больше не возвращался. Никогда.

Эллис долго сидела, бессильно глядя, как тает на экранах бесформенная масса «Антея», пока тот не превратился сначала в смутно различимую точку, а потом не исчез вовсе, слившись с фоном пространства.

Она осталась одна. Теперь уже совершенно одна, без какой-либо надежды на нормальный исход.

Безумие росло в ней, оно рождалось из осознания полнейшей безысходности.

Эллис слишком хорошо понимала — КИМ убил ее.

Его слова о Земле и людях будили в ее душе еще большую безысходность, потому что она понимала — в них есть своя доля логики.

Что бы ни случилось с Землей, она уже никогда не узнает об этом.

«Лучше бы мне погибнуть вместе со всеми, не просыпаясь», — в отчаянии подумала она, с отвращением высвобождаясь из сковывающей движения оболочки скафандра.

Все случилось с ней так внезапно, страшно, ошеломляюще, что Эллис едва ли понимала, что делает.

Она действительно все это время балансировала на зыбкой грани безумия, брела, превозмогая себя, по краю бездны, разверзшейся в душе в тот момент, когда она осознала, что потеряна в космосе…

Теперь эта зыбкая грань прорвалась, рухнула.

Она не могла больше жить.

Эллис не видела никакого смысла в дальнейших страданиях. Медленная агония страшила ее намного больше смерти.

Сброшенная оболочка скафандра сползла на пол, как блестящая шкура какого-то фантастического животного.

На обзорных экранах переливалось холодным светом целое море звездного огня. Рука Эллис медленно потянулась к поясу, пальцы сомкнулись на холодной ребристой рукояти автоматического пистолета, который когда-то принадлежал капитану Нортону…

Ствол медленно поднялся, застыл напротив груди.

Пальцы Эллис дрожали, по всему телу выступил пот. Упругий курок сопротивлялся слабому нажатию пальцев, она изнемогала от болезненного предчувствия того, как сейчас пуля ударит в нее, разрывая плоть…

«А вдруг не попаду сразу в сердце?» — c тоскливым страхом подумала она и тут отчетливо поняла — ближе или дальше будет ствол, она не в силах сдавить курок.

Эта мысль наполнила ее брезгливым ужасом.

Опустив пистолет, Эллис в изнеможении огляделась вокруг, и ее взгляд упал на три криогенных камеры, которые были установлены в соседнем помещении и виднелись через открытый люк.

Она медленно встала, прошла туда и, глотая подступившие к горлу слезы, ударила ладонью по клавише активации.

Это было именно то, на что толкал ее КИМ.

Способ самоубийства более завуалированный, безболезненный, нежели выстрел в грудь.

Колпак камеры бесшумно поднялся. Внутри загорелся приглушенный свет. Сдавленно пискнули включившиеся приборы.