Третья раса

Молчунья глядела на монитор через мое плечо, и мне трудно было понять, что она чувствует. Но не думаю, что ей это нравилось. На одном из каналов пастор какой-то послевоенной религиозной секты яростно потрясал кулаком, проклиная дщерь людскую, внедрившую в мозг божьей твари семя самого дьявола.

«Знал бы ты, чье это семя…» — с ненавистью подумал я.

Наверное, зря правительство скрыло, что вся инженерия биотехов базировалась на геноме человека. Знали бы люди правду, это, может, поумерило бы страсти. А может, наоборот. Человек — самое загадочное существо на Земле, чего уж тут говорить.

Пока мы с Молчуньей сидели в кают-компании и просматривали сетевые каналы, Долговязый отдавал распоряжения Майку. По его плану, прежде чем на полном ходу идти в порт, следовало справиться о наличии там аккумуляторов нужной марки. Аккумуляторы редкие, и могло так случиться, что достать их можно будет только в Ангарной Бухте.

Пока он выяснял этот вопрос, я мучался над тем, стоит ли поделиться с Молчуньей своим планом. Это было в высшей степени рискованным шагом, и могло попросту крест поставить на всей затее, но мне нужен был надежный напарник. А кто может быть надежней Молчуньи? В конце концов я решил — если она откажется, это будет знаком того, что план никуда не годится.

— Жаб точно жив, — сказал я, зная, что ее синтезатор и переводчик включен.

— Ты тоже так думаешь? — повернулась она ко мне.

— Я не думаю, я знаю точно.

Пришлось ей рассказать о нейрочипе в голове. По мере приближения к развязке у Молчуньи глаза загорались все ярче. Похоже, она просто надеялась на то, что Жаб жив, но сама не верила в это. Теперь же у нее появились доказательства, и это сильно ее поддержало. В конце концов, не в силах справиться с охватившими ее эмоциями, она бросилась мне на шею и замычала, как мычат все глухонемые, пытаясь что-то сказать. Потом, спохватившись, перешла на жесты.

— Это самая лучшая весть за последнее время, — перевел ее синтезатор. — И я рада, что эту весть принес ты.

Я улыбнулся, а она нагнулась ко мне и поцеловала в щеку. Чуть теплее, чем просто по-дружески.

— Он тебя найдет, когда будет возможность, — уверенно заявил я. — Жаб не такой черствяк, чтобы отказаться от такой женщины, как ты.

— Думаешь?

— Просто уверен.

— Знаешь, у нас с Жабом был секс. Один раз всего. Еще до того, как тебя из учебки забрали. Это было на заводе охотников на Шри-Ланке, где мы заказывали «Валерку».

— Прямо на заводе?

— Ну нет. Это образно. В отеле, конечно. Перед Новым Годом свободных мест почти не было, и мы сняли один номер на двоих.

— И ты его соблазнила?

— Что-то вроде того.

— А потом?

— Он сказал, что я не только лучший водитель.

— И все? — удивился я.

— Водитель ему был нужнее, чем женщина, — вздохнула Молчунья.

— Это потому, что он был в состоянии активной охоты на Поганку, — предположил я. — Но я ее взорву, и водитель ему будет не нужен. А женщина, наоборот, окажется весьма кстати.

— Думаешь?

— Просто уверен. Знаешь, у нас с Леськой в отеле Ангарной Бухты тоже был неожиданный секс.

— Что значит неожиданный? Вы ведь женаты.

— Ну… — я пожал плечами. — Поначалу было все хорошо, а потом как-то приелось. Мне было трудно без океана. А когда мы сходили с «Рапида», чтобы найти тебя, что-то в наших отношениях изменилось, они словно на другой уровень перескочили. Я сам не знал, что так может быть. И теперь ее посадили. Представляешь, каково мне?

— Мне не легче, — нахмурилась глухонемая. — Мы ведь с детства дружили, еще в Светлогорске. Слушай, а ты правда думаешь, что если не будет Поганки, Жаб обратит на меня больше внимания?

— Не сомневаюсь, — соврал я.

Вот давал же себе слово не врать, а взяло и сорвалось с языка. И не в том дело, что я хотел сделать Молчунье приятное, хотя и этот мотив присутствовал. Я вдруг интуитивно почувствовал, чем могу ее зацепить. Наверное, именно так и Жаб когда-то впервые понял, что лучший человек в команде — тот, у кого есть собственные мотивы к достижению общей цели. Однако совсем превращаться в Жаба, который использовал людей не моргнув глазом, я не собирался. И твердо решил больше Молчунье не врать. Она всегда ко мне хорошо относилась, и глупо было с ней обращаться неподобающим образом. Глупо и стыдно.

— Быстрее бы до Поганки добраться, — произнес синтезатор Молчуньи.

— Мы вообще до нее не доберемся, — честно ответил я. — Я же тебе рассказал про нейрочип! Жаб видит моими глазами и слышит моими ушами. Он знает, что «Валерку» не запустить без аккумуляторов, да к тому же ты Долговязому сообщила код открывания шлюза. Пока мы будем гонять за батареями, Жаб справится быстрее. Он знает способ, каким мы ныряли, и вне всяких сомнений добудет грибок.

— Это правда, — помрачнела Молчунья. — Может, он взорвет Поганку сам?

— У него нет такой цели. Он мог бы просто не выключать запущенную мной систему уничтожения.

«Нет не мог, — вдруг подумал я. — Его бы спрессовало ударной волной от взрыва, он не успел бы уйти. Получается, что отключить систему он мог по банальной необходимости».

Но делиться этими мыслями с Молчуньей я не стал.

— Да, — кивнула она.