Третья

Мы смотрели друг на друга с минуту, после его рука поднялась, аккуратно погладила меня по волосам – теплая ладонь, даже горячая. И сердце у этого мужчины еще горячее, если к нему пробиться.

Никаких усмешек, никаких сексуальных потуг.

Арнау прижал указательный палец к своим губам, после к моим – передал поцелуй.

Шепнул:

‒ Спи.

И я послушно закрыла глаза, ощущая себя так, будто меня укрыли второй невидимой рукой.

И да, чужой взгляд можно чувствовать, теперь я точно это знала. Чувствовать с закрытыми веками.

А после накрыл сон.

Глава 5

После длительных переездов и перелетов я проспала почти до полудня. Зато глаза в спальне, залитой светом, открыла счастливая, полностью отдохнувшая. Прислушалась – тихо.

«Наверное, мужчины уехали…»

Это хорошо. Это означает, что квартира пока в моем распоряжении и можно ополоснуться, высушить волосы и навести красоту, потому как сегодня «выходной». Без заданий, без нужды куда-то двигаться, что-то заучивать, кого-то водить за нос. И этот день я заполню исключительно приятностями. Начну с душа…

Между двумя ванными комнатами я выбирала недолго: смежная с комнатой Гэла в темных оттенках и, значит, не в моем вкусе, а вот та, которая рядом со спальней Арнау, ‒ серебристо-белоснежная, подходящая для релакса. В неё я и отправилась.

Сначала умыться, почистить зубы, промурлыкать под нос песню. После перешагнуть через сброшенный халат, забраться в ванну и чувствовать, как по коже, массируя и поглаживая, стекает горячая вода. Душ здесь работал отлично, но не успела я направить его на волосы, для которых уже приготовила шампунь, как услышала легкий щелчок… Щелчок открываемой двери. И да, я за белой матовой занавеской, но… Шокированная тем, что в еще недавно запертое помещение вошел Арнау с полотенцем на плече, я автоматом переключила душ обратно на кран.

‒ Доброе утро, Лав, ‒ он принялся умываться, как ни в чем ни бывало. Я же продолжала стоять с распахнутыми глазами и ртом.

‒ А тебе никто не говорил, что здесь занято?

‒ Никто.

Умывшись, он принялся чистить зубы под моим приклеившимся к его плечам и голой спине взглядом.

‒ Вообще-то здесь было заперто!

Я самолично проверяла, что закрыты были обе двери – ведущая из коридора и из его спальни.

Эйс прополоскал рот, распрямился, вытер губы полотенцем.

‒ Для меня не существует замков, моя хорошая. И ты это знаешь.

‒ Но для меня существуют!

‒ Пусть для тебя и продолжают.

«Существовать твои иллюзии» ‒ он был невыносим и очень дерзок. А еще он продолжал смотреть на меня, стоящую позади занавески, и покидать помещение, судя по всему, не собирался.

От этой наглости я на мгновение растеряла дар речи. А после вернула его.

‒ Выходи…

Я даже просунула через створки шторок руку, указала пальцем на дверь.

‒ Или?

‒ Выходи! – ошалела я окончательно. – Или… я позову на помощь!

Я только теперь начала осознавать происходящее. И тот факт, что он пришел сюда не помыться и не затем, чтобы почистить зубы. И точно не для того, чтобы выходить. Полотенце соскользнуло с его плеча, упало к ногам. У Арнау мощный атлетический торс, но такой может быть у многих парней, ‒ дело было в глазах. Эйс обладал воистину магнетическим взглядом, который выдавал тот факт, что хозяин этого прекрасного тела куда глубже и «способнее», нежели многие парни из качалки.

‒ Кого будешь звать? Соседей? Гэла?

А Коэн тоже дома?

‒ Коэна! – конечно! Беспроигрышный вариант.

‒ Упс, незадача. – Односторонняя кривоватая усмешка, а в глазах двойное дно. – А его, видишь ли, нет дома. И никого, кроме нас с тобой, нет.

«Так что можешь бегать от меня по квартире и кричать – результата это не изменит».

Впервые за это утро я поняла, в каком положении оказалась. В положении той, за кем пришли с конкретным намерением, с целью. Если раньше Арнау только готовился к прыжку, теперь он уже виртуально задал траекторию, оттолкнулся задними лапами и летел. И он не промахнется, он никогда не промахивается.

Это было нечестно. Это было неожиданно… Слишком скоро. Не для него, очевидно.

‒ Послушай… ‒ изменились мой тон, мое положение, весь расклад пешек на поле.

‒ Я слушаю.

Я даже не знала, что именно хотела сказать. Остаться с ним один на один в квартире означало одно: исход заранее определен.

А тот, кто стоял напротив, не стал ждать – одним неспешным движением убрал занавеску в сторону. И я впервые осталась под его взглядом полностью обнаженной. Со стекающей по телу водой, кожей, покрытой пупырышками, предательски вставшими сосками. И чувствовала себя совсем голой, до самой души, когда глаза Арнау, чуть прикрытые от удовольствия, скользили по каждому изгибу, по каждой впадинке.

«Он сделает это… Он просто сделает это…» Ясно, как божий день.

‒ Я… не готова…

Черт меня дери, под его взглядом было сложно остаться не готовой физически, но я не успела созреть морально. Эйс улыбнулся снисходительно, как глупой малышке, зная, что этот недочет в виде «не готова» будет очень, очень быстро исправлен.