– Демон в услужении у смертного? Как низко ты пал…
Четверорукого задело. Сильно задело – демон стал атаковать куда активней. Амайя пока успевал уходить от ударов, но в скорости человеку, пусть даже магу, никогда не сравниться с существом, созданным искусственно. Целенаправленно для боя и уничтожения.
– Шаар ар'таар…
– Никто не владеет нашей речью. Священный язык Создателей… Откуда?
– Тархи? – Амайя рассмеялся. – Нет, далеко нет! Знаешь, как мне пришлось сильно извратиться, что бы ты, ограниченная скотина, понял меня? Это издевательство над собой – общаться на этом убогом диалекте, единственном, который ты способен осознать из-за своей ущербности.
Низкий, вибрирующий, пробирающий до костей рык…
– Не нравиться? Вижу, вижу… – смех.
– Что ты хочешь? – демон борется с чарами подчиняющими его – этот человек не стал нападать сразу и убивать его, следовательно чего-то хочет. А владеющий тархи многое может дать в ответ… вплоть до свободы.
– Помочь?
Ментальный блок подчинения как отрезало.
Демон стоит на коленях перед парнем, голова опущена, дыхание сбито. Другие Тотемы переминаются с лапы на лапу, но не нападают: привилегия убить чужака отдана сильнейшему из них, но он что-то медлит. Нетерпение и жажда крови грызут монстров. Быстрее бы! Впиться клыками в солоноватую плоть врага, почувствовать его боль! Для этого они созданы… и этого пока их лишает старший из Тотемов.
– Что ты хочешь?
– Отойди в сторону и не мешай мне убивать этих магов!
Демон радостно взвыл:
– Если ты снимешь с меня чары подчинения, то с радостью!
– Отлично! – «голос» Амайи, эмоции которыми окрашены
С последним словом смертный распахнул свой разум и на демона пахнуло невероятно громадной силой. Силой, способной творить новые миры и уничтожать старые. Создавать иные расы и отнимать разум у уже его имеющих.
Безграничная власть. Власть данная только…
– Высший…
– Все вопросы сняты? – человек… хотя какой он к Хаосу человек! – таких все называют Богами, нетерпеливо смотрит на собеседника.
– Принимаю твою волю, она для меня закон! – демон льстил как мог, лишь бы его не передумали отпускать.
– Отлично! Тогда – свободен.