Третейский судья

- Если что и было десять лет назад... "если", я сказал... то, вероятно, велось следствие, виновных наказали. Если где было мокро, то высохло. Зря думаешь, что ты на меня наехал. Как говорят в уголовном мире, затыренное клеймо мне лепишь. Если по фене петришь - почеши ногу! - Коваль почуял в Ландышеве уголовную струю и вспомнил время, когда на Севере работал с заключенными и знал блатной жаргон.

Ландышев опешил от неожиданности, растерялся, понимая, что не одолел Коваля. А Коваль довершает победу:

- Суд проведу объективно. Документы о страховых выплатах представишь. Сколько надо времени?

И Ландышев пасует:

- Дня два... не знаю... да пришлю я, Олег Иваныч.

- Максим Алексеич!

- Максим Алексеич, - кисло поправляется Ландышев.

Он идет вон из гостиницы, еще не оправившийся от поражения, но уже распаляемый новой злобой на Коваля. Бормочет:

- Собака... Козел...

К утру злоба перерастает в ненависть. Ландышев чувствует, что Коваль его унизил, что он, падло, его презирает, неизвестно с какой, стати. Снести этого Ландышев не может...

Ему назначено на пустой загородной дороге в полях. В машине, кроме Ландышева и шофера, Руслан с охранником. Ждут.

Подкатывают два джипа - навороченный и попроще. Из второго выпрыгивают четверо телохранителей, становятся квадратом. Ландышев вылезает, вступает внутрь квадрата. Двинувшегося за ним охранника Руслан придерживает:

- Сиди, не положено. Это ж крышак приехал.

Сам он выходит и скромно занимает место в сторонке.

Ландышев кланяется "крыше" - тощему блондину с гвардейской выправкой - и начинает поносить приезжего австрийца.

Блондин слушает, глядя в сторону, - такая манера.

Руслан напрасно старается разобрать, о чем речь.

- Уже не в мои только - в наши дела лезет, - жалуется Ландышев.

Блондин коротко зыркает на собеседника: проняло.

- Не годится, - роняет блондин.

- А вроде намекнул, что из законников.

- Темнит, - сообщает блондин. - Как ты про него первый раз сказал, мы проверили. Он приехал сам по себе. Если кто за ним стоит, нам неизвестно. Вена Москву не предупреждала. Что мы ему - ангелы-хранители?

- Ничуть не ангелы, - оживляется Ландышев.

- Ну и... - "крыша" выбрасывает из кулака указательный палец, как дети изображают пистолет.

Руслан отмечает этот жест.

- Только вот немножко... - угодливо улыбается Ландышев. - Все-таки третейский судья... случись что - пятно на моей репутации.

- Это уж твоя проблема, Ландышев, пятно от себя отвести. Все?

- Да, спасибо, прости, что побеспокоил.

- Будь здоров.

Блондин садится в джип, охранники вскакивают в другой. Ландышев смотрит, как они отъезжают. Подходит Руслан.

- Я ему устрою венский вальс, - удовлетворенно бормочет Ландышев.

Руслан понимает. На душе у него гнусно.

В кабинете Знаменского работают три монитора. На первом экране солидного вида мужчина рассказывает без понуканий:

- Не знаю, кто там верховодит, но они подгребают транспортные фирмы под себя. Синдикат, наверное, варганят.

- Каким образом? - интересуется следователь.

- Разоряют и захватывают. С дефолта началось. Сильному и дефолт на пользу... Только это все не для протокола, извините. Пристукнут еще.

Входит оперативник Андрей, Знаменский делает ему знак посидеть и переключается на следующий монитор, где Канделаки беседует с представительной дамой.

- Что я понимаю? - говорит дама, изображая наивность. - Я ведь только женщина.

- Вижу, что женщина. Трудно было бы не заметить. Просто невозможно.

- То есть?.. - Дама не поймет, надо ли обижаться.

- Примите как искренний комплимент, - успокаивает ее Канделаки. - Надеюсь, вы тоже замечаете, что я мужчина...

Знаменский усмехается: эту Василий расколет. А вот у Юрьева упрямый человек сидит. Юрьев допрашивает Авдеева.

- Вы сегодня скрытничаете. Вот этот случай с затонувшим грузом...

- Внутренняя проблема. Мы ведем переговоры. Вопрос завтра-послезавтра будет решен.

- Почему вы не хотите быть откровенным? - допытывается Юрьев.

Авдеев разводит руками:

- Ландышев, какой он ни будь, он мой деловой партнер. Что-то вам про него говорить - совершенно неэтично.

- Другими словами, вы в целом за правовое государство. Но устраняете закон от регулирования ваших деловых проблем.

Авдеева формулировка приводит в некоторое смущение. Он что-то говорит, но Знаменский убирает звук и отворачивается к входящим Томину и Китаевой.

- Здравствуйте, господа офицеры! - сияет улыбкой Китаева. На ней сегодня надето нечто такое... Знаменский никогда не разбирался в женских нарядах, но чувствует, что это писк моды. И ей идет. Впрочем, ей все идет.

- Кто там? - спрашивает Томин о мониторах.

- Хозяева транспортных фирм, - поясняет Знаменский. - Кто-то их постепенно съедает. В этой игре Ландышев со своим дорожным разбоем не ферзь, но и не пешка.

- Но, Паша, Интерполу и, следовательно, мне Ландышев нужен как подельщик Мокрого по грабежам ювелиров! Я с этим Ландышевым загублю карьеру.

- А ты шевелись. Нечего крутиться возле Татьяны.

- Татьяну я привел по служебной надобности. В порядке подготовки допроса Янова - Коваля. Прошу, - он отвешивает полупоклон в сторону Китаевой.

- Томин, - начинает она, - уговорил меня...