Трехглавый орел

– О Господи! – вздохнул я. – Вот уж воистину, ни одно благодеяние не остается безнаказанным. Сударыня, что бы я ни сказал, вы все равно не желаете меня слушать. Если вы не верите, что я вам не враг, – воля ваша. Доказывать что-либо я не намерен. Скажу вам лишь одно: если замечу, что вы пытаетесь обольстить поручика или еще кого-нибудь из конвойной команды, – в ближайшем городе сменю весь конвой, и впредь буду делать то же самое в каждом гарнизоне, пока мы не доберемся до места. – Я собирался еще что-то сказать, но в этот момент включилась связь.

– Говори, хохол, с чем на этот раз пожаловал.

– Ваше величество, известный граф Калиостро, маг и целитель, третьего дня прибывший в Санкт-Петербург, просит назначить ему день аудиенции.

– Что надобно мошеннику?

– Cue мне неведомо. Но в своем прошении он пишет, будто обладает великими секретами, кои для вашего величества большой интерес иметь могут.

– Что еще за секреты?

– О том лишь Калиостро ведомо. Но вот что хочу сказать: вчера на Вторую Адмиралтейскую [2] из особняка герцогини Кингстон сволокли трех грабителей, коих ваш флигель-адъютант Камдил словил в покоях означенного графа. Так через два часа туда пожаловал человек от генерал-поручика Потемкина и всех троих с собой у вез. Вот я и думаю, не те ли самые секреты любезный Григорий Александрович в дому у Калиостро искал.

– Секреты, секреты... Своих секретов, что ли, не хватает! Чего Камдила-то к Калиостро понесло?

– Так графов флигель рядом стоит. Они оба в особняке герцогини Кингстон проживают.

– Вот оно что. Но Камдил-то вестимо. Как я слыхала, у него с герцогиней амуры. А Калиостро чего там поселился?

– Так ведь, с позволения вашего величества, он же ж того... ее светлость вновь в девицу превращал. Она ж с вашим величеством одного года...

– Молчи, дурак! – послышался обиженный окрик Екатерины. Это был окрик возмущенной женщины и уж никак не великой государыни. Да и кому приятно сознавать, что одногодка твоя выглядит юной девушкой, когда ты уже не в силах прятать морщины у глаз и отвисающие щеки.

– Прошу прощения, ваше величество, я не хотел...

– А правду ли рассказывают, будто бы Григорий Потемкин на супругу графа глаз положил?

На канале воцарилась гробовая тишина.

– Ну, что молчишь? Язык проглотил? – возмущенно прикрикнула императрица.

– Говорят люди, – с неохотой произнес Безбородко, – да мало ли, что говорят.

– А что они говорят?

– Мол, у Елагина весь вечер он от нее не отходил, а давеча графа с супругой к себе приглашал, как раз в то время, когда воры у того дом шуровали.