Замысел романа возник еще в 1924 г., когда в руки Андрича попала книга М. Гавриловича «Материалы парижских архивов» (Белград, 1904), где внимание писателя привлекли выдержки из писем французского консула в Травнике Пьера Давида. В 1927 г., будучи в Париже, Андрич в архиве министерства иностранных дел тщательно изучает переписку французского консула. В Париже он знакомится с книгой секретаря французского консульства в Травнике Шометта де Фоссе «Путешествие в Боснию 1807–1808 гг.» (Париж, 1822). В 1937 г. в Вене Андрич добирается до подлинных донесений австрийских консулов Пауля фон Миттесера и Якоба фон Паулича. Среди источников «Травницкой хроники» называются также летописи францисканских монастырей в Боснии, воспоминания сына Пьера Давида, его биография, написанная Альфредом Дюменом. Так были найдены прототипы основных персонажей будущего романа — Жана Давиля и фон Миттерера с супругами, Дефоссе, фон Паулича, переводчиков Давны и Ротты, Колоньи, Луки Дафинича, Ахмет-аги Церича и многих других.
Степень соответствия персонажей романа и их прототипов разная. Биографии, например, Жана Давиля, фон Миттерера, визирей Мехмед-паши, Ибрагим-паши, Силиктар-паши и некоторых других почти точно совпадают с биографиями их прототипов, в иных случаях (Ротта, Колонья) использованы лишь имена и должности, все остальное — создание писательского воображения. Да и там, где совпадение биографий самое полное, неправильно ставить знак равенства между историческими личностями и персонажами романа. Так, например, Пьер Давид, несмотря на все формальное сходство с Жаном Давилем, отнюдь не был заурядной личностью, как это неоднократно подчеркивает автор в отношении Давиля. Это был один из образованнейших и искуснейших наполеоновских дипломатов, психологический портрет которого не совпадает с образом, нарисованным Андричем. Импульсом для создания образа госпожи фон Миттерер, архивные материалы о которой крайне скудны, послужила всего одна фраза из письма Пьера Давида: «У фон Миттерера снова неприятности с женой». Очень близки к действительным образы всех турецких пашей. Документы эпохи в данном случае использованы весьма полно. Таким образом, оставаясь в рамках избранной исторической ситуации, достоверно и исторически правильно воссоздавая ее, Андрич строит свой роман, подчиняя его единому писательскому замыслу — изобразить «доподлинную» историю нашей души и нашего тела, нигде не записанную, никем не подозреваемую, имеющую очень мало сходства с нашими общественными успехами, но которая для нас является единственно важным и ценным критерием добра и зла».
В романе «Мост на Дрине» Андрич, как ни в одном другом своем произведении, широко использует легенды и предания, причудливо переплетающиеся с действительными событиями. Писатель неоднократно высказывал мысль, что «нужно слушать легенды — следы коллективных человеческих усилий — и в них отгадывать, насколько возможно, смысл нашей судьбы». Иные из легенд, например те, что связаны со строительством моста и прочно живут в устном народном творчестве, — о вмешательстве вилы, о близнецах, замурованных в основание моста, о Черном Арапе, — писатель возвращает к истокам, то есть к породившим их реальным событиям и фактам. Иные (эпизод с Миланом Гласинчанином, гибель Фатимы) так и остаются на грани правды и вымысла.
Романы И. Андрича «Травницкая хроника» и «Мост на Дрине» создают цельную и верную историческую, социальную и психологическую панораму жизни Боснии на протяжении пяти веков.
Объяснительный словарь