Трансформация

Впервые я оказался в настоящей армейской колонне. КШМ с двумя операторами беспилотников, два танковых тягача с установленными на пятидесяти тонных полуприцепах танках и наш бронегрузовик. Нашим я его считал по привычке, из людей Катрана на этот раз в экипаже кроме меня никого не было.

В неизменном виде пребывала только командно-штабная машина, а на гигантских четырёхдверных кабинах седельных тягачей были смонтированы турельные установки, вооруженные крупнокалиберными пулемётами. Таким образом, даже без танков и в отсутствии десантной группы, огневой мощи достаточно чтобы отразить нападение крупных заражённых.

Компанию мне составили девять парней, из которых семеро были явными новичками — напряженные позы и бледные лица. Два парня, одного из них зовут Джонсон, вооружены автоматами «Вал» с коллиматорными прицелами, все остальные, как и положено новичкам, дробовиками чтобы не перестрелять друг друга в горячке боя. Джонсон у них за старшего подошел ко мне и сам представился: «Меня зову Джонсон, ты едешь с нами». Я не нашел, что на это сказать, просто кивнул в ответ.

С десантом наша манёвренная группа насчитывала двадцать два человека.

Задачу поставили перед самой погрузкой: пехотное сопровождение танковой атаки в рамках разгрома новой базы муров в тридцати километрах от стаба. Нужно выжечь это гнездо, пока они не закрепились, пока не начато запланированное расширение Южного и все наличные силы, все средства не брошены на защиту ставшего уязвимым стаба. Первыми на исходные выдвигаются артиллеристы, за ними мы и последними штурмовики, те кто проведёт зачистку.

Аэроразведка может дать прогноз на час относительно безопасного пребывания на позиции, но после инцидента в гипермаркете достоверность прогноза вызывает сомнение. За этот час танки должны покинуть транспортные платформы, на которых их доставят на максимально близкую к противнику дистанцию, проехать четыреста метров до огневого рубежа, отстреляться, и вернувшись к тягачам вновь погрузиться на платформы. В шестьдесят минут, из которых десять уйдут на стрельбу уложиться будет крайне сложно.

Мы и не уложились. Через час только появилась связь, которую обеспечивал телефонный кабель. Связать четыре позиции, разделённые десятками километров, оказалось нелегко. Но наконец, расчёт "Града" бьющий прямо из стаба, спецназ, мы и миномётная батарея, выдвигавшаяся вместе со штабом, получили время скоординированной атаки — десятиминутный обстрел и штурм спецназа, который за это время должен на бронемашинах преодолеть пять километров и сходу провести зачистку.

Выгрузились в девятиэтажной застройке на огромной стоянке перед гипермаркетом. Наш броневик оборудованный отвалом легко расталкивал брошенные автомобили в сторону и к концу выгрузки танков расчистил значительное пространство. Машины встали треугольником с КШМ-кой в центре и теперь стрелки имели возможность контролировать подступы на пару сотен метров вокруг.

Танки ползли медленно, мы успевали за ними неспешным шагом. Вот и край жилой застройки. Через поле в километре от нас белеют дома коттеджного посёлка. Даже отсюда становится понятным, что это постройки из начала девяностых: ещё нет массивных металлических или бетонных заборов, и дома крыты шифером, а не металлопрофилем с ондулином.

Вокруг тех домов где муры разместили свою базу, строения снесены, земля вычищена и вспахана. Надо полагать эта зона отчуждения ещё и заминирована. Огневых позиций не видно, но это и неважно, артиллерийский налёт никому не позволит нос высунуть, а наши танки в щебёнку размолотят все потенциально опасные точки.

Наблюдать за работой танка это как оказаться на своеобразном оупен-эйр. Дизельный двигатель отбивает ритм, прерываемый могучей перкуссией выстрелов. Каждый танковый выстрел отдаётся дрожью во всём теле, огромные полотнища пламени, вырывающиеся из орудия, сопровождаются чудовищным давлением, отправляющим снаряд в сверхзвуковой полёт. Прокатываясь над землёй, ударная волна оставляет за собой разряженную область в которую стремительно втягивается окрестный воздух, поднимая огромные клубы пыли. Пыль поднимается ещё и отдачей, передаваемой через гусеницы, тогда фонтаны мелкодисперсной взвеси взмывают вверх словно кто-то исполинской выбивалкой бьёт по земной поверхности как по ковру. Стоит ветру немного отнести её в сторону как следует очередной выстрел и, если ветер не справляется, танк уходит на новую позицию. Финальным аккордом этой композиции звучит звонкое стаккато несгорающей части гильзы, скачущей по броне и асфальту.

Фугасное действие снарядов, уничтожающих муровские укрепления выглядит не менее эпично: небольшое огненное облако… и во все стороны с огромной скоростью разлетаются осколки, вверх летят камни, куски кровли, и даже целые железобетонные плиты Демонстрация мощи танковых ста двадцати пятимиллиметровых пушек завораживает.

Всё сработало идеально — танки поразили свои первые цели одновременно с первыми разрывами ракет града. За реактивными снарядами пришла очередь ста двадцатимиллиметровых миномётов.