Трансформатор 3. В чем сила, бро?

Я сказал, что до конца года ставлю цель привлечь 500 новых участников. Откуда у меня появилась цифра 500? Показателя 340 мы уже достигали, это был наш максимум, а 1000 — это слишком много. Я подумал, что 500 — оптимальная цифра. Поэтому и заявил, что наша цель — собрать 500 человек, заряженных, компетентных, и предоставить им ценность. Я сказал: «Я понимаю, для того чтобы вы оставались в клубе, вы должны получить ценность. Вы должны получить какой-то новый результат. Поэтому для достижения моей глобальной цели мне нужно реализовать все ваши цели внутри клуба, у меня просто нет другого выхода. И через создание новых продуктов и пересбор прежних я постараюсь, чтобы вы получили новую ценность, и каждый из вас реализовал цели, которые запланировал».

У многих горели глаза, они поверили. Но была часть людей, считавших, что возрождение невозможно. Им казалось, что нельзя поднять клуб из того состояния, в котором он находился, — из-за его автономности. Я понимал, что сегодня у меня нет полного доверия и я могу потерять какую-то часть людей. Но в долгосрочной перспективе я должен, обязан добиться обещанных результатов.

Мы классно повеселились, пообщались. У некоторых людей были претензии ко мне лично: клуб не выполнил каких-то обязательств. Я разговаривал с каждым. Выслушивал, проговаривал свою позицию, предлагал решение, спрашивал: «Как ты хочешь, чтобы мы решили этот вопрос, как тебе будет комфортно?» Потом я оперативно принимал это решение, и мы обнимались и расходились. Я понимал, что глобально это не решает ситуацию, но как минимум мне нужно было убрать смуту.

На следующий день — баня. Я понимал, что туда придут все те, кто поднимал всю эту смуту. Я знал, что они создали отдельный чат, куда добавили всех оппозиционных участников. Я сказал команде: «Мы должны сделать самую лучшую баню». Я попросил друзей, и они привезли много раков. Появился человек с гитарой, который пел песни. Варилась уха, варились раки, всё было классно. Стояла солнечная погода, и все были в халатах. А те, кто организовал, так сказать, «оффшорную» баню, сняли сруб за забором. Я пошёл к ним и сказал: «Ребята, я вас жду, приходите, поболтаем». Когда все собрались, люди стояли и на балконах, и внизу, и на большой террасе, где разместилось человек, наверное, 80 или даже 100. Я сказал, что понимаю, что происходит. «Я прекрасно понимаю ваши ощущения. Я понимаю, насколько вы чувствуете несправедливость. Но я как президент клуба обязан вам сообщить, что буду действовать в интересах клуба и в интересах его сохранения. Каждый из вас должен это понимать».

Я сообщил, что клуб может закрыться. Ещё раз объяснил, что выполню обязательства и проведу мероприятия, но если мы перестанем продавать этот продукт и не будем приводить в клуб новых членов, нас будет становиться всё меньше, мероприятия будут все более скудными и потом, после того как я выполню все обязательства, мы просто закроемся. Это один из вариантов развития событий. Я его уже просчитал и понимаю, что у меня есть определённый exit.

— Я могу утвердить такой вариант развития событий прямо сегодня, вместе с вами. Никто ничего от этого не потеряет. Или же в долгосрочной перспективе мы с вами можем создать ещё более мощное сообщество. Мы уже создали огромную ценность и для рынка, и друг для друга. Поэтому у меня есть выбор. Партнёр ушёл, сейчас клубом буду управлять я. Единственное, что требуется от вас, — это либо поддержка, либо просто понимание, принятие ситуации на ближайшие полгода. Дайте мне это время для возможности реализоваться внутри клуба.

— Слушай, но это неправильно. Так не должно быть. Парни, которые вышли из клуба, — это же тоже наши братаны. Как ты с ними так поступаешь? Почему? — спросили меня старейшины, те, кто был в клубе с самого начала.

— Если в клубе не будет денег, клуба не будет. Люди должны за него платить. Чтобы люди за него платили, нужно вернуть ценность. Я не могу взять эти деньги из своего кармана и сделать это для вас. Поэтому эти люди остаются моими братанами и вашими братанами, но, к сожалению, те люди, которые не платят за клуб, в клубе быть не могут, — продолжал объяснять я.