Трактаты. Проповеди

Но вот я спрошу: какова молитва отрешенного сердца? На это я отвечу так и скажу, что отрешенная чистота вовсе не может молиться, ибо кто молится, тот чего-то хочет от Бога, дабы ему было дано, или же хочет, чтобы Бог у него что-то отнял. А отрешенное сердце не хочет вообще ничего и ничего не имеет, от чего хотело б избавиться. Потому-то оно и пребывает свободным от всякой молитвы, и его молитва состоит не в ином, как лишь в том, чтобы уподобиться Богу. Сие составляет всю его молитву. В этом смысле мы можем принять слово, которое произносит святой Дионисий по поводу слова святого Павла, сказавшего: «Вас много, тех, что бегут за венцом, но он достанется лишь одному»[237], — все силы души устремляются за венцом, а он достается лишь сущности, — Дионисий так говорит: бег есть не что иное, как уход от всех тварей и единение в нетварном. Когда душа этого достигает, она лишается своего имени, Бог ее поглощает, и она в ничто обращается, — как солнце поглощает зарю так, что она исчезает. К сему приводит людей только чистая отрешенность[238]. В этой связи можно также принять слово, которое говорит Августин: «Душа имеет тайный вход в Божественную природу, где для нее все вещи обращаются в ничто»[239]. Сей вход на земле — только чистая отрешенность. Когда отрешенность поднимается к высшему, она от познания становится незнающей, от любви — бесчувственной и от света — тьмою. И мы можем принять, что говорит один учитель[240]: те нищи духом, кто все вещи оставил Богу такими, какими Он их имел, когда нас еще не было. На это способно лишь вполне отрешенное сердце.

А то, что Богу милей находиться в отрешенном сердце, чем во всех прочих сердцах, узнаем мы вот по чему. Если ты меня спросишь: чего во всех вещах ищет Бог, я отвечу тебе из «Книги Премудрости», там Он говорит: «Во всех вещах Я взыскую покоя!»[241] Но нигде не существует полного покоя, кроме как в отрешенном сердце. Поэтому здесь Богу лучше, чем в других добродетелях или прочих вещах.

Также тебе следует знать: чем больше человек преуспеет в том, чтобы стать восприимчивым к Божественному влиянию, тем он блаженней, кто же сумеет себя привести в высшую готовность, тот пребудет в наивысшем блаженстве. Но никто не может сделать себя восприимчивым к Божественному влиянию иначе, как через уподобление[242] Богу, ибо насколько ты уподоблен Богу, настолько ты восприимчив к Божественному влиянию. А уподобление приходит от того, что человек подчиняется Богу. Чем больше человек подчиняется тварному, тем он менее богоподобен. Чистое отрешенное сердце пребывает свободным от твари. И поэтому оно полностью подчиняется Богу, в силу чего покоится в высшем богоподобии, будучи весьма восприимчиво к влиянию Бога. Это имел в виду святой Павел, когда говорил: «Облекитесь в Иисуса Христа»[243]; он подразумевал — посредством уподобления Христу, ибо облечение может произойти только посредством уподобления Христу. Знай: когда Христос воплотился, Он облекся не в какого-то человека, Он облекся в человеческое естество. Поэтому отрекись от всего, и останется то, что Христос на Себя принял; и тогда ты во Христа облечешься.

Кто хочет познать цену и пользу совершенной отрешенности, пусть заметит себе слово Христа, что Он сказал о Своем человечестве, когда говорил Своим ученикам: «Лучше для вас, чтобы Я от вас ушел, ибо, если Я от вас не уйду, Дух Святой вам не будет причастен»[244]. Как будто бы Он говорил: вы знали слишком много радости в Моем зримом присутствии, поэтому совершенная радость Духа Святого вам не могла быть причастна. Итак, отвернитесь от образа и соединитесь с без-образной сущностью[245], ибо духовное утешение Бога нежно, оно достанется только тому, кто пренебрег телесной усладой.

Теперь послушайте, все вдумчивые люди! Нет радостней того человека, что пребывает в величайшей отрешенности. Не может быть плотской и телесной утехи без вреда духу, «ибо плоть желает противного духу, а дух — противного плоти»[246]; кто беспорядочную любовь посеет в плоти, тот пожнет вечную смерть, а кто упорядоченную любовь посеет в духе[247], тот в духе пожнет вечную жизнь. Чем скорей человек бежит от творения, тем быстрей устремляется ему навстречу Творец. Вот слушайте, все вдумчивые люди! Если та радость, что мы могли бы познать от присутствия Христа во плоти, мешает нам познать Духа Святого, то насколько больше мешает нам неправедная противная Богу любовь, которую мы питаем к преходящим утехам. Посему, отрешенность — самое лучшее, ибо она омывает душу и очищает совесть, и возжигает сердце, и будит дух, и оживляет стремление, и дает познать Бога, и отделяет от твари, и объединяет с Богом.