Трактаты. Проповеди

Человек, по свойству имени своего на латыни, в некотором роде обозначает того, кто низко склоняется перед Богом и избегает всего, что он есть и что есть его, и вверх взирает на Бога, а не на свое: то, что знает он за собой, под собой и рядом с собой. Это полное и подлинное смирение; сие имя имеет он от земли[205]. Дальше об этом я сейчас не хочу говорить. Также, когда говорят «человек», то слово сие знаменует нечто, что приподнято над природой, над временем и над всем, что склонно ко времени и имеет вкус времени; и то же самое я говорю о пространстве и телесности. Кроме того человек в известном роде не имеет ни с чем ничего общего. Сие означает, что он не создан сообразно и не уподоблен тому иль иному и ничего не ведает о ничто, — так что в нем нигде не обрящут и не увидят от ничто никакой части, — и означает, что от него столь полно отъято ничто, что здесь обрящут только чистую жизнь, сущность, благо и истину. Тот, кто таков, подлинно, ни больше ни меньше человек высокого рода.

Есть еще и другое указание и назидание в том, что наш Господь именует «человеком высокого рода». Следует знать, что те, кто познал Бога открыто, вместе с Ним познал и творения, ибо познание является светом души, и все люди от природы жаждут познания[206], так что даже познание недобрых вещей считается благом. И вот учителя говорят, что когда тварь познают в ней самой, то это называется «вечерним познанием» и тогда тварь созерцают в образах некоторого различения. Когда же тварь познают в Боге, то это именуется и является «познанием утренним»[207] и так тварь видят в Едином, каковое есть Бог, без всяких различий, разоблачаясь от всех образов и отбросив любое подобие. Сие также есть человек высокого рода, о котором наш Господь говорит: «некий человек высокого рода отправился...», (и он) потому родом высок, что он есть Единое и в Едином познает Бога и тварь.

Еще же я хочу изъяснить и нащупать другое значение того, что есть человек высокого рода. Я говорю: когда человек, душа, дух взирает на Бога, то он понимает и мыслит себя познающим, то есть он сознает, что видит и созерцает Бога. И иным людям сдается, и это может показаться похожим на правду, что цвет и ядро блаженства заключается в осознании, — когда дух сознает, что он постигает Бога. Ведь, если бы я испытал все блаженство и об этом не ведал, то какой же прок был бы мне от того, и что это было бы за блаженство? Однако я уверенно говорю: это не верно. Если и верно сие, — что душа без этого все-таки не была бы блаженна, — то блаженство сокрыто все же не в этом; ибо первое, в чем блаженство сокрыто, это то, что душа в чистоте взирает на Бога. Здесь берет она всю свою суть и свою жизнь и творит все, что она есть, из основания Бога и не ведает о знании, о любви и ни о чем вообще. Она обретает покой только и единственно в сущности Бога; она не сознает, что здесь сущность и Бог. Но если бы она знала и понимала, что она Бога видит, созерцает и любит, то это, в соответствии с естественным порядком вещей, было бы удалением, а (затем) возвращением в исходное. Ведь никто не осознает себя белым, кроме того, кто бел в самом деле. И поэтому тот, кто сознает себя белым, строит и возводит на сущности белого; он не берет свое знание напрямую и в простоте сердца от цвета, но стяжает знание и представление о нем из того, что есть сейчас белое. Не создает знание исходя только из цвета самого по себе, но извлекает понимание и знание из наделенного цветом, или из белого по окрасу, и осознает себя белым. Белое гораздо ничтожней и гораздо более внешне, чем белизна (сама по себе). Весьма различны стена и фундамент, на котором стена зиждется.

Учителя говорят, что одна сила та, которой глаз созерцает, другая же та, которой он сознает, что созерцает[208]. Первую, ту, которой он смотрит, он берет только от цвета, а не от наделенного цветом. Потому-то разницы нет, оцвечен ли камень или кусок дерева, человек или ангел; только в том, что сей имеет цвет, состоит вся его суть.

Также я говорю, что человек высокого рода берет и производит все свое существо, житие и блаженство только из Бога, от Бога и в Боге, — не от Богопознания, -видения или -почитания либо другого подобного этому. Посему наш Господь весьма примечательно говорит, что есть вечная жизнь: знать только Бога как единого истинного Бога[209], а не сознавать, что познаешь Бога. Как же тому человеку, который не осознает сам себя, помыслить себя познающим Творца? Ибо, воистину, человек, — когда он блаженным становится и пребывает блаженным в корне и основании блаженства, — вовсе не знает ни себя самого, ни прочие вещи, но одного только Бога. Когда же душа сознает, что она знает Бога, то она узнает о Боге и о себе.