Трагический эксперимент. Книга 3

— Категорически заявляю, — обиженно ответил Потапов, — что наша контрразведка, которая наряду с другими отделами подчинена мне, политическим сыском не занимается и никакого участия в аресте ваших товарищей не принимала. Она в политику не вмешивается, а борется исключительно с военным шпионажем.

— Однако же во всех газетах сообщалось, что аресты были произведены именно контрразведкой, — возразил Кедров.

— В газетах шла речь не о нашей военной контрразведке, а об органе, который под тем же названием создало у себя Министерство юстиции. Если нужны для подтверждения моих слов документальные доказательства, то я с полной готовностью предоставлю их: приходи ко мне на службу с кем-либо из твоих влиятельных товарищей, и я ознакомлю вас обоих со всей перепиской по этому поводу.

Они подружились задолго до революции и были на «ты». Генерал Потапов и большевик Кедров встречались и сохраняли добрые, товарищеские отношения даже в те времена, когда Михаила Сергеевича разыскивала царская полиция.

Через день Кедров привёл к Потапову Николая Ильича Подвойского. В октябре его включат в состав Петроградского военно-революционного комитета, которому будет поручено готовить вооружённое восстание, чтобы свергнуть Временное правительство. Беседа продолжалась более двух часов. Этот разговор решил судьбу генерала Потапова, Генерального штаба и всей России.

Сын вольноотпущенного крепостного крестьянина, Потапов окончил 1-й Московский кадетский корпус, артиллерийское училище и академию Генштаба. Служил помощником военного атташе в Австро-Венгрии, помогал создавать армию Черногории. В разгар Первой мировой, в 1915 году, вернулся в Россию. Во время Февральской революции — заместитель начальника Генштаба. Поддержал большевиков. И не прогадал.

В Петрограде 14 сентября открылось Демократическое совещание, которое должно было сформировать новое коалиционное правительство. Но никто не хотел договариваться. Председательствовал социал-демократ Николай Чхеидзе, который с горечью заметил:

— Вместо скачка в царство свободы сделан прыжок в царство анархии…

«В Таврическом дворце помещалась вся Россия, — поражался прибывший с фронта офицер. — Временное правительство, Исполнительный комитет Государственной думы и Совет рабочих и солдатских депутатов… Двигаться и дышать было трудно. Стоял тяжкий дух пота и махорки. Под ногами скользкий, грязный, заплёванный подсолнухами и окурками пол…» Временное правительство на большинство населения не производило впечатления настоящей власти, которая внушает страх и уважение. Иное дело — большевики. В сентябре известный публицист Николай Устрялов писал о большевиках: «И замашки-то всё старые, привычные, истинно русские. Разве вот только вывеска другая: прежде — «православие, самодержавие», ну а теперь — «пролетарии всех стран». А сущность всё та же: заставить, арестовать, сослать, казнить. Большевики — родные братья царя Николая, как бы они к нему ни относились. Их ненависть к нему есть жгучая ненависть соперников, борющихся равными средствами и обладающих одинаковым кругозором». Николай Васильевич Устрялов, приват-доцент Московского университета, состоял в кадетской партии. Он был сторонником диктатуры, считал лозунг созыва Учредительного собрания неправильным: для «народоправства» ещё надо созреть. Он радовался переходу власти к большевикам: «Мы имеем перед собою настоящую подлинную русскую революцию… Реализуется известный комплекс идей, пусть ошибочных, пусть ложных, пусть диких, но всё же издавна присущих нашему национальному самосознанию… Летний период русской революции — эра господства меньшевиков и эсеров — меньше нам дал, чем дадут нынешние дни. Поистине, то был какой-то слякотный период, выявление русской аморфности, пассивности, женственности… Теперь мы обрели наконец начало активное».

Устрялов пришёл к выводу, что большевики — единственная сила, работающая на Россию, единственная сила, осуществляющая национальную идею. И главное — большевики восстановят порядок в разваливавшейся стране!

Солдаты не хотели воевать, поэтому просто возненавидели правительство, которое считало своим долгом сражаться с Германией. Военно-политический отдел Ставки докладывал о настроениях солдатской массы накануне Октября: «Неудержимая жажда мира, стихийное стремление в тыл, желание прийти к какой-нибудь развязке… Армия представляет собой огромную, усталую, плохо одетую, с трудом прокармливаемую, озлобленную толпу людей, объединённых жаждой мира и всеобщим разочарованием».

Известный своей книгой «Россия, кровью умытая» писатель Артём Весёлый цитирует фронтовика: «Бить их всех подряд: и большевиков, и меньшевиков, и буржуазию золотобрюхую! Солдат страдал, солдат умирал, солдат должен забрать всю власть до последней копейки и разделить промежду себя поровну!»