Трагедия в ущелье Шаеста

Друзья Адвоката, как на подбор армяне, горячо обсуждали события в Карабахе. Там, на границе свободной Армении и независимого Азербайджана, полыхала полномасштабная война. Формально Нагорно-Карабахская автономная область (НКАО) входила в состав Советского Азербайджана, но испокон веков ее населяли армяне. Не будем развивать эту сложную тему «дружбы народов». У народов не бывает друзей, только соседи. И нет ничего более вредного для мирной жизни, чем миф о братских народах. Разве что легенда о единоверии как основе для согласия, но тут уж прямая дорога к инквизиции, мировой войне и террору без границ!

Азербайджан, которому от СССР досталось военного имущества много больше, чем Армении, пошел в атаку. В явно критический момент карабахские армяне призвали на помощь соотечественников во всем мире, а это грозная и большая сила. Кто хоть сколько-нибудь знаком с историей армянского народа, невольно склонит голову в знак уважения перед его тысячелетней стойкостью и любовью к жизни. Евреям еще поучиться!

Мадьяру сказали, что формируется группа добровольцев для поездки в Карабах. Он пытался понять: «Зачем? Вы родились здесь, здесь ваши дома, семьи, какое вам дело до конфликта, который происходит за полторы тысячи километров? Ради чего вы хотите ехать и рисковать жизнью?» Ему отвечали: «Ты не поймешь. Там убивают наших братьев». Вот так. Все армяне были для них родными братьями!

Что побудило Мадьяра примкнуть к добровольцам, сейчас сказать нелегко. Он даже не понимал, в чем суть конфликта, да это и неважно. Фанатичная убежденность и патриотизм армян – вот что легло на душу, изрядно вытравленную от человеческих слабостей исправительной системой.

Решение Мадьяра о вступлении в отряд приняли как должное. Через несколько недель группа после суровых мужских проводов полулегальным рейсом вылетела из Минвод в Ереван.

СОЛДАТ И НЕИЗВЕСТНОСТЬ

Война окликнула Мадьяра на окраине Степанакерта. Разбитый вдрызг ночной тряской в грузовике, он привстал в кузове, чтобы лучше разглядеть памятник Неизвестному Солдату. В это же мгновение услышал проникающий низкий гул, а затем вместе с грохотом разрыва его отбросило на снарядные ящики. Странно, память сохранила эту «пьесу» в обратной последовательности: тугой удар, удаляющийся вой и приглушенный звук далекого взрыва. Афганский опыт, таким образом, с первых минут подвергся существенной корректировке. Да, одно дело метать снаряды и бомбы, иное – лежать под разрывами. Пошлое, конечно, рассуждение, ну никак не застревает в подсознании!

Добровольцев из Краснодарского края направили в Аскеран. Этот симпатичный городок расположился на дороге Степанакерт – Агдам, а по-военному – на направлении главного удара противника. Боевые действия здесь шли давно, потери с обеих сторон исчислялись сотнями жизней. У армян, оборонявших рубежи, каждый человек был на счету, поэтому подкреплению обрадовались и немедленно ввели в обстановку – вывели на позиции для эвакуации раненых.

Помогая спускать со скалистой гряды окровавленных, наспех перебинтованных солдат, Мадьяр украдкой поглядывал на товарищей. Бравады как не бывало. И потом, когда грузовик со стонущими, посеченными осколками бойцами запылил к Аскерану, он видел, как один из добровольцев нервно стирает кровавое пятно с рукава, другой беспокойно поглядывает на небо, третий что-то бормочет, стуча кулаком по раскрытой ладони. «Вот так и на меня смотрели там, у Кишима, после боя?» – подумал Мадьяр и вслух произнес те, далекие по времени и близкие по сути слова: «Ничего, обстреляется!» Он-то уже знал, что первый бой – как первая любовь, долго ждать не заставит, нагрянет. Именно нагрянет.

ОБМАН ЗРЕНИЯ

…Позиция была оборудована отменно, словно для инспекторов из армейского штаба. Окопы в полный профиль, ходы сообщения в рост, брустверы огневых позиций обложены мешками с грунтом. Местность впереди просматривалась как на ладони километра на полтора. Такую крепость на горке атаковать в лоб – чистое безумие. Стоило опасаться только обходных действий. Однако у супротивной стороны был свой план!