Трагедия СССР. Кто ответит за развал

В нижней трети двери камеры есть форточка, через которую подается миска. Толи по соображениям безопасности, то ли чтобы унизить заключенного, но, если хочешь получить еду, надо низко наклоняться. При желании можно увидеть и лицо за дверью. Первую неделю по лицам выдававших еду прапорщиков было видно, что они считают меня опасным преступником. С ненавистью смотрели, зло. Видно, сильно радио с «тельавиденьем» поработали. Но ведь и правдивая информация о происшедшем тоже со временем расходилась - слухами земля полнится. Так что позже я смог наблюдать отрезвление. По взгляду, по жесту, по нескольким случайным словам я видел в тюремщиках сомнение, а после - и уважение. Достаточно скоро стал «авторитетом», хотя никаких усилий к этому и не прикладывал.

Веселая полная женщина-прапорщик, раздававшая пищу, как-то говорит мне: «Альберт Михайлович, подайте мне ваши мисочку с кружечкой» - и выдает мне взамен эмалированную посуду и кружку с цветочками. Сосед полковник с обидой:

- А с чего это вам такие почести?

- Потому что я - генерал - пострадал за народ, а вы, полковник, - за деньги.

Обиделся. Дали ему в конце концов восемь лет, а новым моим соседом по камере стал майор из охраны Шереметьева-2. Хороший парень, доброе лицо, воспитанный. Но как сейчас все в добытчиков превратились, так и он не удержался - не смог отказаться от шальных денег и попался.

По ночам в тюрьме много разговоров.

//-- * * * --//

Да, в тюрьме чувства обостряются как нигде. Одна-две фразы, услышанные по дороге из камеры на допрос, одна реплика конвоира, когда ведут на прогулку, - и вот уже удивляешь адвоката, пришедшего на свидание, своим анализом обстановки на воле.

Каким-то образом мы узнали, что будет комиссия Красного Креста. И правда - входят как-то в сопровождении представителей СИЗО двое мужчин и переводчица.

- Мы из Красного Креста, какие у вас будут жалобы?

Один, я слышу, на французском говорит с переводчицей, другой на немецком (в Швейцарии и тот и другой - государственные языки). Отвечаю немцу:

- Да, у меня есть жалоба на президента России: Er ist Verruckt (Он сумасшедший).

Немец встрепенулся. Между собой они переговорили и мне:

- Нет, мы по другому поводу спрашиваем. Как с вами обращаются?.. Что вы сегодня ели на завтрак?

Ответил, что картофель и селедку, а переводчица, вижу, второе слово перевести не может, так я, неожиданно вспоминая и то, что не знал будто бы, отвечаю на все том же немецком:

- Мы ели селедку, но у меня жалоба не на это, а на президента. Er is Verruckt!

Они свое гнут: бьют ли нас, применяют ли пытки? К большой радости руководства СИЗО отвечал, что ничего этого нет.

Немец, я видел, уходил из нашей камеры под большим впечатлением от встречи.

//__ * * * __//

Ни одна партия, ни одно общественное движение на выборы в декабре 93го года в Государственную Думу не догадались, не захотели или испугались включить узников Матросской Тишины и Лефортова в списки своих кандидатов. Слабо?.. Как бы чего не вышло!

Только один Жирик со своим военным еврейским оркестриком побывал у стен Матросской Тишины и набрал в результате наибольшее количество голосов.

//__ * * * __//

В камере, как правило, три койки. Одна до сих пор пустовала. Вдруг с шумом открывается дверь, вводят третьего. С ним на тележке матрац и два десятка книг. Словари, книги на немецком, французском, вьетнамском. Вьетнамец Вьет Кын, по-русски - Коля (прапорщики звали его «Вьет Кинг», хотя он маленький, скромный, тихий).

С вьетнамцем у меня сложились прекрасные отношения. Он окончил в Ханое институт международных отношений, а потом занялся бизнесом, сновал туда-обратно с разными товарами. За решетку привела случайность: при погрузке в аэропорту его контейнер уронили и оттуда посыпались контрабандные утюги, лекарства. В камере переводил Ремарка с немецкого на вьетнамский, то есть с подлинника, изредка сравнивая с русским переводом. Интересный собеседник. В джунглях за всю жизнь был всего один раз, когда школьником возили на экскурсию. На воле ждала его супруга - красивая вьетнамка, чертами лица похожая скорее на европейку (показывал фото).

Вьетнамца сменил студент-химик. На школьных приборах добывал с дружками синтетический наркотик. Паренек жадный, эгоистичный, ел общее, сам делиться не любил. Поклонник японского шарлатана Асахары. Сидя на койке, медитировал с закрытыми глазами, чем вызывал у майора страстное желание щелкнуть его по носу. Еле отговорил - любые искренние убеждения уважать надо. У всех других сокамерников были образки Спасителя или Богородицы.

Новый год встретили «с музыкой».

В 23.30 к нам в камеру вошел начальник следственного изолятора Растворов - умный, опытный мужик, старый чекист. Поздравил с наступающим 94-м годом, пожелал скорейшего освобождения. Сквозь тяжелые стены каземата глухо слышался шум собравшегося у стен Лефортова народа. Крики складываются в слова. требуют свободы. Кому? Нам? Мне? (это не какой-то там пикет за Ходорковского).

Потом узнал, что там же, на улице, с «Трудовой Россией» встречала Новый год жена.

//__ * * * __//