Тотем Козерога

Нави, мира духов. Жрут все подряд, особо любят мертвечину. Тебе повезло,

молодец. Будь их побольше, то растерзали. А так ты хорошо шуганул, испугались.

Эти самые хилые, есть другие…

— Но как? — воскликнул я в недоумении. — Что вообще творится? Еще пару дней

назад все было нормально, а теперь Славгород напоминает фильм ужасов.

— Проклятие, — пробормотал Елистрат и покачал головой. — Слишком сильное,

могучее. Городище затягивает в бездну… Нам надо бежать, иначе сгинем.

Взглянув на угрюмое лицо Елистрата, я подумал, что ворчун прав. Надо уносить

ноги пока их не вырвали с корнями. Думать и рассуждать буду потом, когда окажусь

в безопасности.

Оставшийся путь я преодолел на одном дыхании, зашел в родной двор. Тут тоже

следы разрушений, завалы из камней, скелеты автомобилей, голые мертвые деревья и

трупы. У скамейки возле детской площадки я увидел ворох грязных тряпок, знакомый

платочек. Баба Маша лежала, запрокинув морщинистое лицо к небу. Пальцы скрючены

как коряги, глаза утонули в черепе. Из-под губ выглядывали черные клыки. На

горле огромная рваная рана: белые кости позвоночника, измочаленные обрывки

сосудов и почерневших высохших мышц.

Я отвернулся, прошел мимо. Пока видел трупы незнакомых людей, чувствовал себя

нормально. Но стоило углядеть останки злобной дворовой старушки, как в голове

помутилось. Я вспомнил, сколько раз ругался с нею, прятался от зорких глаз

следователя-любителя. И тут такой контраст — холодное серое тело, оскал и

предсмертная гримаса…

В желудке зашевелился комок тошноты. Я сглотнул, поспешно направился к подъезду,

стараясь не присматриваться к телам. На ходу запрокинул голову, глянул вверх.

Замечательно, окна в квартире целые — никто не похозяйничал. Осталось взбежать

по ступенькам… Ключи потерял, как и мобильник с зажигалкой. Но двери не жалко,

вскрою ударом подшипника.

В ноздри ударил знакомый запах подъезда. Впервые за весь путь по городу я

немного расслабился. Наконец-то дома! Теперь собрать вещи и бежать куда глаза

глядят… Уверенно шагнул в темноту, привычно поднял ногу — впереди небольшой

порожек. И сразу почувствовал, что в разум пробралась скользкая холодная рука.

Пошарила под черепом, сжала мягкий теплый мозг. Я охнул, попятился. Попытался

ударить в ответ, но не смог. Картинка в глазах перевернулась, предо мной

оказалась черная щербатая поверхность асфальта, пылинки, затертая палочка от

эскимо… В ушах зазвенело, издалека слышалось надрывное верещание домового:

— Ловушка! Вставай быстрее!..

Я что-то промямлил в ответ, попытался подняться. Но тело занемело, страшная

слабость расползлась подобно кляксе на тетрадном листе. Мысли смешались,

вывернулись на изнанку и пропали. Остались эмоции: страх, удивление и детская

обида — почти дошел, пробрался через проклятый город кишащий монстрами,

преодолел опасности, отбился. И так глупо попался в самом конце… Но и эмоции

поблекли, в душу вошло холодное равнодушие. Ловкие пальцы пошарили в мозгу.

Убедились, что отключили все функции и убрались восвояси. После них осталась

пустота, абсолютное и грозное «ничто». Сознание умерло. * * *

Домовой боялся. Маленький Дух, хранитель очага и защитник жилища забыл, когда в

последний раз испытывал подобный страх. Тьма веков, что тяжким грузом лежала на

плечах Елистрата стерла многое. И страх в том числе. Но сейчас ужас вернулся,

поглотил сознание старика.

…Сначала он жил в обыкновенной бревенчатой избушке посреди бескрайних лесов.

Годы летели быстро, незаметные и одинаковые, наполненные привычными хлопотами,

мелкими обидами и радостями. Поколения людей сменялось одно за другим. Хозяева

помнили о существовании домового, подкармливали, холили и лелеяли. Тогда

казалось, что так будет бесконечно долго. Но однажды пришли разбойники и сожгли

деревню, убили хозяев. Елистрат остался бездомным.

Молодой и энергичный Дух не покорился беде, отправился на поиски нового жилища.

И вскоре нашел желаемое, поселился в добротной деревянной крепости местного

князя. Жизнь вошла в привычное русло. Вновь хлопоты и проказы, ночные посиделки

с собратьями домовыми, травля анекдотов и сказок по вечерам… Но с тех пор

Елистрат понял, что нет ничего вечного. И не ошибся.

Годы летели словно птицы. Крепость давно разрушили, князя убили, а народ угнали

в рабство. Елистрат уже ничему не удивлялся, раз за разом искал новые жилища. Но

и дома менялись со временем. Деревянные избы и землянки уступили место добротным

каменным постройкам. А те в свою очередь многоэтажным скворечникам из стекла и

бетона. Иногда гремели войны, лилась кровь, умирали люди. Но домовой перестал

горевать и кручинится, заматерел. Лишь огорчался, когда сызнова приходилось

бродяжничать.

Жизнь стремительно менялась. Пропали привычные глазу витязи в тяжелых доспехах,

исчезли волхвы, скоморохи и знахари. На смену пришли попы в длинных рясах и с

крестами в руках, за ними солдаты с ружьями, врачи, ученые. Люди постепенно

забывали о Духах-помощниках, родных богах. Домовой не горевал, он просто привык.

Нет ничего вечного, нет незыблемого… Старик просто хотел прожить подольше.