Тотем Козерога

ввиду?.. Хотел спросить, даже открыл рот, но тут же ощутил…

Впереди черта. Невидимая, но осязаемая. За ней древние деревья, лес, трава…

Однако совсем другие. Приглядевшись внимательнее, я увидел, что стволы

расположены ровными рядами. В каждой линии строго определенные породы. В одной –

березы, в другой сосны, в третьей дубы… Сквозь разрывы в кронах падал чистый и

радостный солнечный свет, заливал рощу золотистыми лучами. На листьях блестели и

переливались капли росы. По веткам прыгали мелкие птицы, мелькнул пышный беличий

хвост…

— Что…

— Тебе туда, — перебил волхв. Поднял руку и указал на просвет меж деревьями. –

Дойдешь до центра, а там поймешь, что и как.

— А вы? — спросил я.

— Мне там нечего делать, — усмехнулся старик. — Только помешаю. Потом вернешься

той же дорогой.

— И сколько мне там сидеть? — фыркнул я.

— Столько, сколько потребуется, — твердо сказал волхв. — Иди!

Велимир мягко подтолкнул в спину. Сам отступил и оперся на посох. Я обернулся,

окинул волхва недоверчивым взглядом. Старик улыбался, в голубых глазах сверкали

светлые искорки. Ни тени затаенного зла или неприязни, лишь доброта и

сочувствие. Я глубоко вздохнул — опасности нет, почему бы и не пройтись… Пожал

плечами и переступил невидимую грань.

Ожидал чего угодно, вплоть до вспышек света, содрогания земли и прочих

катаклизмов. Но ничего не случилось. Прошел десяток шагов, ступил в просеку и

прислушался к ощущениям. Солнечные лучи напекали волосы, ветер освежал лицо.

Вокруг обычные шорохи и скрипы, пение птиц. Скорее похоже на городской парк, а

не лес. Травка ровная и сочная, удивительно зеленая, даже наступать жалко.

Опавших листьев почти нет, будто тут прошел отряд рабочих с граблями.

Пойти и посидеть, — подумал я. — Просто.

Расправил плечи, придал себе героический вид и двинулся по просеке. Постепенно

стволы деревьев сдвигались, появились канаты плюща. В траве россыпи мелких белых

цветков, блестящие шляпки грибов. Уши уловили журчание, в ноздри ударил запах

свежести.

Раздвинув колючие ветки, я выбрался из кустов и осмотрелся. Большая идеально

круглая поляна, над головой глубокая лазурь неба и белые пушистые облака. В

центре странное белокаменное строение, помесь беседки и часовни. А напротив

выхода вмурована огромная деревянная статуя, изображающая крепкого широкоплечего

мужчину. Из земли у подножия идола бил родник. Прозрачная искрящаяся вода

стекала по желобку в небольшой бассейн.

— Есть кто? — спросил я.

В ответ прозвучал плеск воды и скрип веток. На бортик бассейна запрыгнула

маленькая изумрудная лягушка. Покосилась на меня, но признала неопасным.

Поворачивала то одним боком к солнцу, то другим. Наконец угомонилась, раздула

щеки, счастливо и звонко квакнула.

Я нерешительно потоптался на краю полянки, ступил на траву. Медленно прошелся по

кругу, каждую секунду ожидая каких-нибудь чудес, опасностей. Но тут царила лишь

торжественная тишина и покой. Воздух густой, свежий, напоенный ароматами трав и

цветов. Я улыбнулся, глубоко вздохнул и прикрыл веки. В груди потеплело, а в

душу вошла светлая грусть, нежность и что-то совершенно неопределенное,

волнующее. Я будто вернулся домой после долгих почти бесконечных странствий.

Священная роща, — промелькнула мысль. — Заповедное место…

Многослойная броня, закрывающая душу, затрещала и рассыпалась, опала мелкой

сухой шелухой. В голове посветлело, свежий ветер омыл мысли, выбил чуждое,

наносное и темное. Я радостно засмеялся, открыл глаза и с удивлением глянул на

руки. Между пальцами сгустилось синеватое свечение, пробегали яркие искорки

разрядов, шипели маленькие молнии.

Уже без страха и опасений я прошел по поляне. С интересом осмотрел здание.

Поверхность плит шершавая, в мелкой паутине трещин и выбоин. Со стен свисали

гибкие плети плюща, бегали суетливые черные муравьи. На камнях надписи, бледные

рисунки. Дверь в часовню оказалась заперта. Я потрогал за ручку, равнодушно

пожал плечами — нельзя, так нельзя. Спустился к бассейну и принялся разглядывать

статую. Высокая, вырубленная из цельного бревна, она возвышалась надо мной

подобно сказочному великану. Дерево темное от дождей и времени, но гладкое и

блестящее, матовое. В очертаниях фигуры нет той утонченной грации присущей

скульптурам древних греков или римлян. Это скорее идол или истукан, грозный и

сильный, могучий, тяжеловесный… Черты лица грубоватые, вырезаны несколькими

размашистыми линиями: плотно сжатый рот, хмурые брови и косматая борода. Слепые

глаза сурово смотрели вдаль. Взгляд казалось, рассекал горизонт, небесные сферы

и души людей…

За спиной послышался легкий плеск. Я очнулся от созерцания идола и обернулся. На

бортике бассейна сидел маленький мальчик. Дрыгал ногами и мечтательно улыбался,

водил рукой по зеленоватой поверхности водоема. Ловил в собранную лодочкой

ладонь ряску и травинки, выливал обратно.

Только что никого не было! Малец словно из воздуха соткался. Я не слышал шагов,

шороха ткани. Кто-то из деревенских? Весьма возможно. И выглядит соответствующе…

Мальчишка одет в простую полотняную рубашку и штаны. Ноги босые, на пятках