Тотем Козерога

Почему не бьюсь в истерике, не дрожу от ужаса? Потому, что разум акцентирует

внимание не на проявлении проблемы, а на ее решении, остальное отметает как

мусор.

По мере того как я говорил, глаза Велимира раскрывались все шире, а челюсть

отвисала. Более растерянным я его не видел.

— Возможно ты и прав… Однако я вижу иное. Ты — Козерог! Твой Тотем отличается

большой стабильностью и выносливостью. Ты — Камень, Земля… И ты не умеешь врать,

Саша.

— Хм… — пробормотал я угрюмо. — Всегда казалось, что наоборот. Ну да ладно… Мои

чувства роли не играют. И потерянного не возвратишь. Я победил колдуна, убежал

от волшебницы и солдат, обошел стороной Проклятого Охотника. Неужели думаете,

что хочу вернуться в пекло?

— Надеюсь на твое благоразумие, — вздохнул волхв. — А насчет колдуна ошибаешься.

Ведьмы сказали, что мистик сбежал перед твоим пробуждением. Обратился в ворона и

улетел.

— Я думал, что победил Платона, — произнес я задумчиво.

— Ты заключил его в ту же клетку, в которую мистик хотел посадить тебя, — сказал

волхв. — Но он — Мастер Снов, причем очень опытный.

— Ясно, — кивнул я. — Учтем.

Отвернулся и с тоской посмотрел в небо. На лазурное поле набежали белые барашки

облаков. Мелькали быстрые ласточки, гонялись за черными точками мух и жучков.

Солнце начало клониться по небосводу, но до вечера еще далеко. Теплый и сладкий

воздух пьянил, кружил голову. Уши улавливали шелест листвы и шепот ветра,

далекие голоса, крики детей. Где-то сонно пролаял пес, замычала корова.

Красота природы разозлила еще больше. Я закрыл глаза и глубоко вдохнул,

попытался очистить мозг от ненужных мыслей. Не получилось. Перед взором быстро

мелькали картинки: солнечные и шумные улицы Славгорода, лица друзей,

сотрудников, родных, просто соседей. Затем чернота, трупы, стеклянные глаза

мертвецов, прозрачные зыбкие грани реальности, скелеты деревьев, домов…

— Саша, — послышался преувеличено спокойный голос Велимира.

— Что? — спросил я и открыл глаза.

На губах старца слабая улыбка, в глазах грусть и понимание. Борода и волосы

развивались на ветру, немного распушились и окружили волхва серебристым ореолом.

— Я тебя кое с кем познакомлю, — сказал волхв. — Пойдем. Возможно, получишь

ответы на вопросы, найдешь себя…

Велимир поманил рукой и ушел вперед. Я помедлил, посмотрел на прямую, как доска

спину старика, гордо вскинутую голову. Пожал плечами и догнал. Старик молчал,

вновь о чем-то задумался. Быстро шагал, решительно вбивал посох в твердую почву.

Тропинка вывела за пределы деревни. Впереди шумел лес. Кроны деревьев подпирали

небо, между стволами густой кустарник. Дорожка сузилась, превратилась в едва

заметную тропку. Ноги ступали по мягкому ковру сухих прошлогодних листьев. Ветки

цеплялись за одежду и царапали кожу. В воздухе витал приятный запах терпкой

листвы и древесной смолы. В уши врывались тысячи шорохов и скрипов,

попискивание, хлопанье крыльев. Я то и дело пригибался, отодвигал листья и

отмахивался от липкой паутины. Ругался про себя и старался не потерять из виду

белый балахон волхва. Тропинка вилась между деревьями, пряталась под листьями,

снова проявлялась, убегала дальше.

Лес стал гуще, вокруг сгустился зеленоватый полумрак. Деревья превратились в

грозных исполинов, дряхлых старцев увешанных покрывалом пушистого мха. Листва

убежала в невообразимую высь, внизу лишь сухие сучья и толстая морщинистая кора.

Создалось впечатление, будто иду в огромном торжественном зале. Деревья –

колонны поддерживающие потолок, мох и листва — пышный персидский ковер. Кое-где

виднелись огромные дупла. Из черных провалов за мной следили чьи-то холодные

взгляды, чувствовалось движение, уши улавливали шорохи. Воображение рисовало

жутких мохнатых тварей с глазами как фонари и большими зубастыми ртами. Я зябко

ежился и поводил плечами. Слишком уж быстро мелкий подлесок перешел в древнюю

как сама Земля чащу. Атмосфера вечности, многих веков почти физически давила на

плечи, заставляла пригибаться и втягивать голову в плечи.

Волхв обернулся и спросил:

— Что-то случилось?

— Не знаю, — проворчал я, настороженно прислушался и указал пальцем. — Так

кто-то есть.

Слева от тропинки чудилось движение. Между стволами двигались смутные тени,

раздавался скрип, мягкие шаги. Появились тусклые зеленоватые огоньки похожие на

глаза. Но сразу потухли, растворились в полутьме.

— Не беспокойся, — произнес Велимир. — Всего-навсего лешаки. Охраняют заветную

рощу от непрошенных гостей. Но нас не тронут, мы же свои.

— Чудесно, — буркнул я. — А если бы я был один?

— Тогда завели вглубь леса и растерзали, — серьезно сказал волхв. — Лешие злые

существа, но чтят дружбу с людьми.

Я отвернулся, постарался не смотреть по сторонам. Чужие взгляды еще некоторое

время преследовали, сверлили спину. Но постепенно потеряли интерес, отпустили.

Зеленые гнилушки глаз вспыхнули и погасли, топот и скрипы затихли.

— А что за роща? — спросил я.

— Сейчас узнаешь, — отмахнулся Велимир. — Пришли.

Волхв остановился и оперся на посох, посмотрел вперед. Я с недоумением огляделся

и почесал затылок. Лес как лес: одинаковые деревья, трава, кусты. Что он имел