Тотал рекол. Жизнь третья.

Давным-давно, когда местные маори еще не встретились с капитаном Куком, был такой обычай: если молодой воин решал круто изменить свою жизнь в сторону стабильности, то есть женится (Миша просто выжигал рот греку своими глазами, внимательно того слушая и одновременно, не поворачиваясь, переводил мне), он был обязан пойти на берег Великого Океана вечером (Миша посмотрел на часы и бросил молниеносный взгляд за окно), зажечь факел, воткнуть его у береговой линии и нырнуть в Великий Океан. Молодой воин должен был найти две половинки раковины "паола" до того, как догорит факел, вынести их на берег и окропить их каким-то местным алкогольным напитком (Миша крутанул в руке банку с остатками "Хайникена"). В день, который вождь назначал свадебным, раковины следовало преподнести своей избраннице. Если она кидала одну половину раковины обратно в Великий Океан, то… жди следующего года, а если возвращала претенденту — начиналась новая счастливая и семейная жизнь, вместе до гроба, как две половины "паолы".

Когда грек закончил повествование, Кухтыль задал только один вопрос, а именно, где тут ближайший океан? На что продавец резко изменился в лице. Наивный! Думал, что развесил нам клюквы: мы клюнем и раскошелимся! Но в наших мозгах текла кровь Александра Матросова и Беллинсгаузена.

Ближайший пустынный берег океана располагался в двадцати километрах от Веллингтона. После короткого совещания было решено зайти в ближайший винный, купить огненной воды и идти. И пошли.

Огненной воды было взято с хорошим запасом и идти было весело и приятно. К закату солнца мы проделали требуемые километры, но нализались по полной. Помню какие-то заборы, лай собак, огни, прибой и даже колючую проволоку — откуда она там? Но пустынное побережье мы нашли. Вот чего не нашли, так это из чего сделать факел. Решили ограничится костром. Чтобы он быстро не сгорел, умный кандидат наук сложил из найденного на берегу деревянного мусора целый сарай, который горел так, что казалось освещает всю Новую Зеландию. Потом мы начали нырять, периодически заправляясь глотками огненной воды.

Не помню, что кончилось первым — пойло или огонь, но времени было что-то около двух ночи. Хотя нет — первым погас костер. Клацая зубами об бутылку, мы допили остатки согревающего и решили двигать назад, к пароходу в порт. И тут во мне проснулся Зоркий Сокол… Точнее — Чуткий: все то, по чему мы несколько часов ходили, как-то подозрительно скрипело. Все побережье океана состояло из обломков "паолы" вперемешку с камнями! Пытаясь остановить решительно и бесповоротно обманутого в ожиданиях Кухтыля, я дернул его за руку, повалил на землю и осыпал его кусками "паолы". Миша, осознав, издал победный крик молодого лося.

Пилить двадцать километров пешком до города ночью, да еще пьяными, нам не хотелось и я предложил поймать какого-нибудь доброго частника, найдя ближайшее шоссе. Как это не удивительно, но мы таки нашли какую-то дорогу в кромешной тьме и стали ловить машину. Ловили что-то около часа. Машин не было. Когда отчаяние было готово, наконец, погнать нас пешком, показались огни приближающегося транспорта. Кухтыль выбежал на середину дороги и замахал руками подобно ветряной мельнице. У меня по пьяни даже никаких подозрений не возникло по поводу машины, и когда она остановилась, было поздно убегать — помимо фар, машина помигивала синим проблесковым маячком. Вот только не полицейские из неё вылезли — оттуда вылетели с винтовками наперевес двое военных в касках с надписью "МР"…

Упакованные на заднее сидение, в наручниках, мы молчали всю дорогу, напрочь забыв английский язык. Один из военных удивленно вертел в руках наши отобранные паспорта. Минут за сорок нас доставили в городскую тюрьму, до утра.