Тот самый перевал

Видимо, очнувшись в полной мере, Аппа решил довести дело до конца. Для начала он спихнул лежащего сверху Маркуса в сторону, не отнимая рук от его шеи, а потом стал медленно подминать путешественника под себя, желая оказаться над ним. Теперь Маркус лежал спиною в снегу, его вдавливала в него вся масса Аппы, нагрузка на шею становилось катастрофическим. Он не оставлял попыток ударить негра связанными руками, но тот совершенно не обращали внимания на его жалкие потуги к жизни. На заднем плане что-то кричал Алмаз, шум в ушах мешал разобрать слова. Затем Маркус увидел, как голубое небо пересёк брошенный камень. Над ним висело расплывчатое лицо помощника охотника…

Вдруг это лицо, а вместе с ним и вся голова резко дёрнулись назад. Тонкая струйка свежего воздуха ворвалась в горло Маркуса и венула ему ясность сознания. Он видел, как чёрную кожу над ним пересекают светлые полосы – пальцы существа. Он разглядел и само существо, сидящее над Аппой и сжимающее его голову в своей лапе. Сильная конечность поворачивалась в сторону, заставляя уже Аппу сражаться за свою жизнь. Но человек ничего не мог противопоставить первобытной мощи перевального духа. Голова с треском повернулась вбок. Как люди вскрывают бутылку с газировкой, так Гуари одним движением свернул шею.

Сбросив с себя смертельную тяжесть, втягивая жадными глотками горный воздух, Маркус смотрел в нависающие над ним большие глаза, они совершенно не походили на исполненные злобы и ненавистью глаза Аппы, в них читалось куда больше созидательного гуманизма. Теряясь в глубине животных глаз, Маркус осмыслял то, что Гуари намного более человечен, чем собравшиеся на этом перевале люди.

Впрочем, у них не было возможности рассматривать друг друга вечно, откуда-то со стороны доносились не то всхлипы, не то стоны, а это значило, что кто-то из отряда охотника по-прежнему хватается за жизнь. Маркус наконец-то смог избавиться от расслабленной верёвки, ему бы не хотелось снова прибегать к помощи ножа Аппы. Лежащий рядом с ним труп со свёрнутым лицом никоим образом не походил на живого человека, то была лишь оболочка, лишившаяся своего изначального наполнения.

Пошатываясь и с пляшущими перед глазами кругами, Маркус кое-как занял стоячее положение, впрочем, практически сразу ногу изменили ему, и он был вынужден прислониться плечом к камню. Горло горело, дыхание причиняло дискомфорт, как будто вместе с воздухом он засасывал в себя маленькие стекляшки, колени ныли, левая рука сочилась кровью – всё тело болело, и боль, как это не парадоксально, приносила с собой ощущение жизни. Он не умер, вопреки планам Алмаза и прошедшей схватки.

Только после того, как он убедился в несерьёзности собственных повреждений, Маркус обратил внимание на застывшего рядом с ним Гуари, из левого предплечья которого торчал арбалетный болт. Сразу стало тошно, было невероятно противно видеть пронзивший плоть наконечник, проглядывающий сквозь шерсть. Солнце играло на его окровавленных гранях, а с другой стороны, мелькало разноцветное оперение. Всё-таки Алмазу удалось подстрелить зверя.

– Видимо, нам с тобой в равной степени не повезло. – Проговорил Маркус, протягивая вперёд левую руку с длинным порезом от ножа. Гуари наклонил голову, быстро обнюхал рану, а затем поднял собственную конечность на уровень глаз Маркуса. Вблизи болт смотрелся ещё хуже. Маркуса замутило.

Он успел заметить, как существо схватилось за оперение, обломало его, Маркус поспешил отвернуться, но всё равно слышал, с каким звуком болт выходил из тела зверя. Избавив себя от мерзкой сцены, он стал разглядывать место разыгравшейся битвы. Привычная недвижность ушла в прошлое, оставив после себя взметённый снег и кровавые отпечатки. В первую очередь в глаза бросалась распластанная на камнях фигура лысого охотника, часть его лица покрылась кровью – напоминание о трекинговой палке —, но наибольший урон ему нанёс брошенный Гуари камень, перемоловший правую половину его туловища. Рука, ключица, рёбра – всё выглядело сломанным и вывернутым, хорошо, что большую часть травм бережно скрывали обрывки одежды, скорее всего, Маркус бы не сумел вынести их в открытом виде.

Алмаз, однако, был ещё жив и пытался донести до Маркуса какую-то мысль. Рот его открывался и закрывался, на губах выступали кровяные пузыри, один глаз затёк и смотрел на скальную стенку. Что бы там не говорил этот ублюдок, Маркусу было глубоко на это плевать. Как и на самого охотника. Некоторые люди не заслуживают сострадания и жалости, своими поступками они лишают себя этих возможностей.

Оставшийся глаз расширился, когда рядом с Маркусом проступили контуры существа. Левая рука охотника пыталась нашарить обломки арбалета. Гуари оскалился, его верхняя губа задралась, открылись зубы, и он немного присел, готовясь к прыжку, но Маркус заступил ему дорогу и положил правую ладонь на жилистое плечо перевального духа.