Тот самый перевал

Путь на перевал лежал по обширным россыпям каменных рек, среднего размера глыбы на всём протяжении покрывали горный склон, оставляя единственную возможность карабкаться по ним. Здесь не было троп, и, как не вглядывался Марку, ему не удалось разглядеть турики, указывающие маршруты прошедших здесь групп. Он видел лишь направление – затянутую облаком седловину, которой ему предстояло достичь.

На заснеженных камнях Маркус активно пользовался руками, лишь продавив снег и убедившись в надёжности опоры он переносил на неё вес, и это существенно замедляло его продвижение наверх. И тут ветер сыграл с ним новую шутку – шквалистые порывы не утратили своей силы, а стоя на камнях Маркус обладал куда меньшей устойчивостью, и был более уязвим для внезапный атак. Падение на острые грани грозило ему серьёзными последствиями, и уж точно перечеркнуло бы все его последующие планы, поэтому ему приходилось пережидать ветер, в иных местах буквально ложась на камни. Но даже в таком состоянии, обняв валун и вцепившись в него замерзающими пальцами, он чувствовал, как ветер врезается в его рюкзак и тянет прочь.

Он пользовался затишьем, чтобы успеть продвинуться на несколько десятков метров, а затем вновь приходил ветер, и Маркус лежал на камнях, дрожа всем телом. Затишье, несколько шагов, ветер, грудь упирается в мокрые камни, долгое ожидание…

Маркус считал себя достаточно опытным путешественником, но даже это не смогло побороть в нём страха обернуться. Он боялся посмотреть назад, боялся увидеть долину Гольца и понять, что успел подняться от её уровня едва ли на сотню метров. При иных обстоятельствах, он, возможно, уже бы приближался к седловине, внося в свой блокнот возникающие по мере преодоления перевала мысли, сейчас же он полз по склону, вперив взгляд в камни и проклиная ветер, дающий ему слишком маленькие передышки.

Раз назад смотреть было нельзя, он решил посмотреть вперёд, но стоило Маркусу поднять голову, как в лицо ударил заряд мокрого снега, с него чуть не совало очки. Сквозь испачканные линзы он видел лишь клубящееся облако и множество нетронутых камней, на которых ему ещё предстояло оставить свои отпечатки. Он был жучком, медленно продвигающимся по огромному холсту.

Ползком он добрался до места, где склон увеличивал свою крутизну. Здесь у него появилась возможность выпрямиться, он видел, что следующий участок напоминает вертикальную лестницу, в какой-то мере защищённую от воздействия ветра. Руками и ногами, стряхивая снег и попеременно переступая, Маркус стал забираться на каменные этажи. Это было гораздо удобнее, чем вжиматься животом в камни, однако мысли Маркуса были далеки от радости по поводу временного облегчения маршрута. Он пытался оценить границу своего терпения. Его колотила обильная дрожь, руки дёргались так, что он оказался бы не в состоянии справиться с ширинкой на штанах, если бы у возникла необходимость в этом. Он не мог вспомнить, бывало ли ему раньше так же холодно.

Маркус прикидывал, что полчаса и даже час подобного существования он сможет вынести, но как быть по окончанию этого срока? На седловине его не будет ожидать ещё один приют, в котором можно будет отогреться, максимум на что он может рассчитывать – это какое-нибудь укрытие и кипяток из горелки! Пусть он вынесет час и приблизится к переохлаждению, но ведь за седловиной его будет ждать ещё и спуск, который, как правило, всегда даётся труднее подъёма! Глупо было надеяться, за такое короткое время перевалить через перевал и добрать до стоянки, полной заготовленных дров. Нет, такого не будет. Единственный выход из ситуации заключался в том, чтобы устроить привал, переодеться в максимально сухие вещи, выпить кипятка и продолжать движение. Оставаться на перевале он не мог – это была верная смерть.

Именно в этот момент Маркус понял глубину своих заблуждений. Перевал Восточный Арсель не представлялся ему таким уж сложным, однако он не учёл множества факторов, правота была на стороне хромого Джахира, но он был слишком поглощён своими планами и позволил ослиной упрямости заслонить здравый смысл. Складывающаяся ситуация всё в большей степени напоминала опасное приключение, ставки в котором оказывались необычайно высоки. Маркус, привыкший путешествовать соло, никогда прежде не попал в столь жестокие условия, в этот раз его опыта оказалось недостаточно.

Он знал, что ни в коем случае нельзя паниковать, знал, что малейший приступ может похоронить те призрачные шансы, что ещё оставались у него, однако Маркус явно приближался к грани, за которой его поджидала безнадёжность.