Тот самый одноклассник

По внешнему виду Арка вы бы никогда не догадались, что он художник. Скорее вышибала в клубе. Однако его работы настолько чувственны, что заставляют краснеть даже бывалых любителей эротического искусства. В отличие от меня, Арк может позволить себе настоящую мастерскую. Я была здесь и раньше, но в этот раз он смотрел на меня с острым любопытством. Прищурившись, посмотрел снимки моих работ.

– Неплохой выбор. Насчет первых двух не знаю, а вот эту точно купят. Абстрактное искусство в моде.

Арк поглаживает фотографию кончиком пальца, словно пытается ощутить рельефность работы. На ней объемные формы разбросаны по холсту в эмоциональном беспорядке, но, если посмотреть издалека, все вместе складывается в изображение раскидистого дерева. Работа так и называется «Взгляд издалека».

– Из чего сделаны формы? – интересуется Арк.

– Не бойся, не гипс, а то покупатели не донесут, – рассмеялась я. – Пенопласт и дерево.

Арк взял следующую фотографию.

– Тобой тут Данила Резник интересовался, – сказал он, теребя в руках снимок настенной конструкции из легкого металла. – Вы одноклассники?

– Бывшие.

– Бывшие, – повторил он, усмехнувшись. – А я у него гитары беру.

– Играешь?

– Нет. Работаю над новой темой – «Музыка тела».

Арк сдвинул занавесь и показал на двухметровый холст – обнаженная женщина чувственно изгибается на ковре, прижимая к себе гитару. Провода змеятся по ногам порочными намеками.

– Знаешь секрет твоего успеха? – спросила я, разглядывая остекленевшие от похоти глаза любительницы рока. Сказала бы «металкора», но звучит совсем уж пошло.

– Знаю, – улыбнулся Арк, – но с интересом выслушаю твои догадки.

– На твоих картинах изображены чужие тайны. Глядя на картину, люди притворяются, что не имеют отношения к такой порочности, но при этом упиваются и горят внутри. В результате все остаются довольны.

Арк загадочно улыбался, не желая комментировать мою теорию. А мне вдруг жутко захотелось предложить на выставку «Секрет». Арк его не примет, качество не то, работа совсем детская, но пусть посмотрит. Уж он-то почувствует в «Секрете» чужую тайну.

А я бы с удовольствием посмотрела на его реакцию.

– Слушай, Ника, а вы с Резником любовники или как?

– Или как. А что?

– Да так, любопытно. Он так о тебе говорил… короче, я решил, что вы встречаетесь.

– С Резником много, кто встречался, но не я.

Арк понимающе рассмеялся.

– Он только что приобрел новую гитару, принес похвастаться. Носится с ней, как с ребенком.

– Резник еще в школе бредил гитарами.

– По-моему, сейчас он бредит кое-чем другим, вернее кое-кем! – Арк подмигнул. – Ладно, проехали. Я попросил Резника одолжить мне новую гитару для картины, и он поставил условие, что натурщицей будешь ты.

– Я?! С какой стати?

– Он сказал, что гитара особенная. Вроде и корпус без изысков, и гриф обычный, и внешний вид не самый броский, но звук волшебный.

В словах Арка не было ничего вызывающего, но пальчики ног непроизвольно поджались. Взгляд вернулся к обнаженной натурщице с гитарой. То, что Резник представляет меня в таком ракурсе… в таком виде… Это волнует.

Я проиграла в мыслях варианты картины, одна другой неприличнее. В моих фантазиях в мастерской присутствовал Резник.

– Эээ… спасибо, Арк, но это не мое. Если позировать, то только с контрабасом, чтобы за него спрятаться.

– Жаль!

– Не жалей, тебя мои формы не устроят.

– Зато есть гарантия, что на эту работу найдется покупатель! – рассмеялся Арк.

Вернувшись домой, я разделась и придирчиво осмотрела себя в зеркало. Обычное тело, средненькие формы. На картину с балалайкой может, и потяну, а вот с супермодной гитарой – никак. Да и лицо из разряда миловидных, не более того. Каштановые волнистые волосы чуть ниже плеч, обычные серые глаза и бледная кожа никак не вяжутся с образом женщины-вамп на вызывающей эротической картине.

Если выложиться по полной – там оттенить, тут подкрасить, здесь начесать, то можно вылепить из меня претендентку на мужские взгляды. Однако, если слишком сильно стараться, то станешь в ряд бабочек-однодневок, которых без грима и не узнать.

В детстве я надеялась вырасти высокой и красивой, но результат получился средненький. Так бывает – на что надеешься, то и не получишь. С конкурсом тоже так вышло.

Резник удивил меня своей странной фантазией. Мне любопытно, что именно он увидел на холсте. Может, позвонить ему и поблагодарить за вчерашнее? Нет. Хорошо, что я стерла и забыла его номер. Совсем не помню, ни одной цифры не стоит перед глазами.

Следующие несколько дней я много работала и старалась не думать о Резнике. В среду утром я проехала мимо его магазина. Ничего примечательного – музыкальные инструменты в витрине, расчищенное от снега крыльцо. Зачем, спрашивается, приехала? На что нарываюсь?

В пятницу я приехала, чтобы помочь Арку перед открытием выставки. Он нервничал, метался между залами и постоянно менял картины местами.

– Все не так! Мы не успеем! – вопил он горестно. Арк творческий человек, как и я, поэтому удивляться нечему. У нас докторская степень по накручиванию себя.