Тот самый одноклассник

Мне кажется, что мы на свидании, и это ощущается неправильно. Понять бы, почему. Мы оба свободны, не связаны обязательствами и обещаниями. Резник хорош до неприличия, задорной мальчишеской красотой. В школе меня раздражало его шалопайство, но теперь он состоявшийся музыкант, владелец магазина.

Чего я опасаюсь?

Глубины синего взгляда. В ней есть нечто пугающее, слишком сильное. Я не уверена, что готова к таким чувствам.

Остановившись посреди дороги, я поворачиваюсь к Резнику. Прохожие, ворча, обходят внезапное препятствие.

– О чем ты хотел поговорить?

Резник морщится и смотрит себе под ноги. Он одет со стилем, но не броско. Мне это нравится. Мне вообще слишком многое в нем нравится, особенно артистическая небритость.

– Я не собираюсь говорить об этом на улице, – говорит он сурово. – Провожу тебя до дома и зайду ненадолго, там и поговорим.

Я киваю, и к Резнику возвращается веселое расположение духа. Он рассказывает забавные истории о фанатках, о недавнем концерте и о визите Успенской. Когда перед нами возникает громада дома художников, я вздрагиваю от удивления. Уже пришли? Кто бы догадался, что с Резником так интересно и легко.

Многие бы догадались. Например, одноклассницы, которые страдали по нему до самого выпуска, а то и дольше.

Мы поднимаемся по лестнице, и я открываю дверь чуть дрожащей рукой.

– Кофе будешь? – спрашиваю, подходя к плите.

– А покрепче ничего нет?

– Чай.

– Очень забавно. Водка есть?

– Нет, только вино.

– Розовое?

– Розовое.

Угадал или помнит? Я пила при нем всего один раз – на выпускном вечере. Они с братьями зашли минут на десять, чтобы подобрать девчонок, а потом уехали за город.

Но он запомнил.

Я тщательно прячу улыбку, изо всех сил сопротивляюсь торжеству, произрастающему из этого нехитрого факта.

– Там твоя кровать? – Резник смотрит на ширму, отделяющую мою так называемую спальню.

– Да, а что? – Я волнуюсь, но не хочу, чтобы Резник это заметил.

– У тебя сесть негде! – усмехается он, показывая на стулья, загруженные картинами. – Давай уж разливай свое розовое вино! – вздыхает. Его взгляд мечется по комнате, то и дело останавливаясь на мне. Он тоже волнуется, и это немного успокаивает. Почему-то вспомнилось, как он пришел в школьную мастерскую в десятом классе.

Я наливаю вино и делаю огромный глоток. Для храбрости.

– Слушай, Резник, скажи уж, зачем пришел, а то ты меня пугаешь.

Глядя в окно, он крутит бокал между пальцами и глухо говорит:

– Ты не прошла в финал конкурса.

Моя реакция озадачивает. Вместо того, чтобы думать о конкурсе, о жизненной несправедливости и о творческом тупике, я разочарована по другому поводу: оказывается, Резник пришел по делу.

Я втайне надеялась, что он искал меня по совсем другой причине. Личной. Очень личной.

Если я не буду осторожна, то меня притянет к Резнику. Гриша предупреждал меня еще в школе, что Резник – гиблое дело, да я и сама об этом знала. Он ни о чем не просил, а девчонки отдавали ему все и сразу. А потом с ужасом понимали, что ему ничего от них не надо. Ну… кроме очевидного.

Я не собираюсь ввязываться в его игры, это наша последняя встреча.

– Откуда ты знаешь результат конкурса?

– Случайно узнал от знакомых.

Случайно.

Как можно случайно узнать конфиденциальный результат частного конкурса?

– Резник, скажи, ты не пытался замолвить за меня словцо? – спрашиваю дрожащим голосом.

Кто знает, насколько сильны его связи в творческом мире? Если он пытался вмешаться, пусть и безуспешно, то я никогда его не прощу. Лучше несправедливо проиграть, чем знать, что твоя победа ненастоящая.

Глаза Резника полыхнули гневом.

– Думаешь, я бы так с тобой поступил?

Не знаю. Я не знаю, как Резник поступает с другими людьми, кроме того, что видела в школе.

– Ты мне не веришь! – возмутился он. – Класс! Интересно знать, чем я заслужил такое отношение.

Он обиделся, но я бессердечно хмыкнула в ответ. Одно слово – репутация. Ее не стряхнешь, как пыль.

– Арк Молой, мой приятель – помнишь, мы о нем говорили? – продолжил Резник. – Он организовывает благотворительную выставку. Уже заручился поддержкой знаменитостей, а теперь делает свой вклад в продвижение молодых талантов. В прошлом году он и сам был в числе начинающих, поэтому старается. Так вот, он попросил у Лиознова адреса десятки полуфиналистов, чтобы выслать приглашения. Лиознов дал ему семь адресов и сказал, что это отказники.

– И мое имя…

– Да, ты в списке отказников. И Успенская тоже.

От этого мне не легче.

В квартире слишком яркий свет. Как же я раньше этого не замечала? Видна припухшая усталость под глазами Резника, неровные мазки его эмоций.

Мне нравится линия его небритости и придавленные шапкой волосы, растрепанные пятерней. Мне нравится то, что Резник волнуется, сообщая мне плохую новость. Ему неприятно меня расстраивать.

– Зачем ты мне об этом рассказал? Мог промолчать, я бы и так узнала. Доставлять плохие новости – это сомнительное удовольствие.

Резник посмотрел мне в глаза. Быстро и прямо, без гримас и уверток.