Тот, кто меня разрушил

Мы проехали десятки километров, а я по-прежнему безучастно смотрела в окно и не молила о пощаде, поэтому Олави распирало от злости. Он не хотел показать свою слабость при чужих, пытался поддержать репутацию мужчины, который способен до смерти напугать женщину без единого слова. Он оборачивался, порываясь выкрикнуть угрозу, но тут же одёргивал себя и зажигал новую сигарету.　

Никогда раньше я не смотрела на него в таком ракурсе, поэтому вырвавшийся из горла смех удивил и озадачил, причём не только меня.　

— Ты чего? — Олави обернулся и пригляделся к моему спокойному лицу. — Истерика, что ли?　

— Нет, не истерика. Я впервые заметила, что ты постоянно ёрзаешь на месте. Постарайся успокоиться, а то протрёшь брюки до дыр.　

Олави разозлили не столько мои слова, сколько сдавленные смешки других мужчин.　

— Молчать, сука! — заорал он. — Убью!　

— Убивай.　

Не сможет. Захочет, а рука не поднимется. Мы уже это проходили. А даже если и убьёт, то что из этого? Хуже уже не будет. Теперь я знаю, что такое настоящая свобода, и не собираюсь возвращаться в едкую тьму.　

— Сука! Думаешь, не убью? Всех убью!　

Он жалок. О, Господи, как он жалок! Всё в нём жалко: угрозы, больная привязанность ко мне и даже шейный платок посреди лета.　

— Представляете, это — мой муж, — доверительно прошептала я соседу, ведомая опасной беспечностью.　

— Знаю, — ответил он. Как мне показалось, с усмешкой.　

Ударяя кулаками по бардачку, Олави кричал и обзывал меня именами, повторять которые я не собираюсь. Достаточно сказать, что они надолго отпечатаются в моей душе, как и всё остальное, с ним связанное. Ещё хочу упомянуть, что среди них фигурировал эпитет «неблагодарная». Без комментариев.　

Не реагируя на его тираду, я молча наблюдала, как редеет и расступается лес и открывается вид на море. Крутой обрыв, покрытый клочками пожелтевшей на солнце травы, напомнил мне о Высоком береге, и я сморгнула боль, чтобы не выдать себя остальным. Им незачем знать, что мне удалось стать почти счастливой. Хотя и ненадолго.　

Косые росчерки барашков наползали на берег, оставляя на его лице пенные усы. Молодой мужчина катился вдоль берега на чёрном самокате, предлагая отдыхающим холодные напитки. Вытянув шею, я уставилась на самокат, подавляя в душе волну печали. Макс решит, что я сбежала. Испугалась его чувств, не смогла простить и сбежала. А что подумает Дима? Будет искать меня в скайпе под ником «крикунья» и обижаться. За себя и за любимого дядю.　

Волна ярости, накопленной за эти годы, поднялась во мне так внезапно, что я в недоумении ощупала себя, ожидая почувствовать ожог.　

Всё ещё глядя на самокат, я незаметно отстегнула ремень безопасности, потянулась и с неожиданной силой врезала водителю по горлу. Машину повело в сторону обрыва, Олави заорал, а я потянулась к водительской двери и, нажав кнопку, отперла свою. Очухавшись, охранник схватил меня за волосы, но я впилась зубами в его предплечье и выпала из машины на землю. Дыхание вылетело из груди с болезненным хлопком, и я покатилась к краю обрыва, вдыхая песок и комки травы.　

Хрипя, водитель пытался выровнять внедорожник. Пассажирская дверь болталась, открывая вид на ненавидящие мужские лица. Это было последним, что я увидела перед тем как сорваться вниз.　

В экстренные минуты человеческое тело способно на всё. Вообще всё. Пределов нет. Если б я знала это раньше, то сбежала бы восемь лет назад, прямо из поезда. Разбила бы окно смазливой головой моего похитителя и ушла домой. Босиком. По рельсам. Но я не смогла, не додумалась, так как была парализована ужасом, чувством вины и осознанием собственной глупости. Но сейчас меня не остановить.　

Я сорвалась с обрыва, но во мне не было страха. Только холодный расчёт и уверенность в том, что я выживу. Извернувшись, я схватилась за корни, повиснув на почти вертикальном откосе, потом, осторожно переставляя ноги и не ослабляя захват, начала спуск. Снизу панически верещали женщины, но это не нарушило моей сосредоточенности. Тело сжалось в единый комок мышц и боролось за выживание и свободу.　

Вот тогда я и поняла главное: чтобы спастись, нужно знать, чего ты хочешь, и верить, что ты этого достойна.　

Вот и всё. Тоже мне, мудрость. За восемь лет и не до такого могла додуматься. Когда я добралась до пляжа, вокруг уже собралась толпа.　

— Не хотела платить за парковку, — хихикнула я. Истерику-то никто не отменял.　

Люди расступались передо мной, боготворя мои явно сверхчеловеческие способности к выживанию. Игнорируя боль и страх, я стремительно побежала вдоль обрыва. Это — шок, хороший, полезный. Редкий его вид, который выскребает тебя дочиста и направляет все силы на выживание. Давай же, Лара, старайся, ведь это ещё не конец.　

Толпа сгущалась, замедляла мой бег. Подбежав к молодому мужчине, сжимающему в руке телефон, я попросила:　

— На меня напали трое мужчин в белом внедорожнике. Прошу вас, срочно вызовите полицию и пропустите меня. Я должна скрыться, иначе они меня убьют.