Тот, кого рядом нет

Пять лет спустя в бутик на одном из городских рынков вошла молодая женщина с узлом пепельно-пшеничных волос на затылке. Ее окликнула продавщица:

– Ирина?! Витальевна? Ты? А я тебя сразу узнала! Ты и не изменилась совсем, похорошела только. Волосы, как вижу, так и не красишь. Впрочем, так даже лучше… Хм, прикид у тебя ничего, плащ, сразу видно, качественный, сапоги модные....

Ирина с удивлением воззрилась на высокую брюнетку с раскрашенным лицом и желто-коричневыми глазами, неуловимо-знакомыми.

– Не узнаешь? Ада я, только теперь, как видишь, не рыжая, а черная. Пошли к скамейке, поговорим. Да не оборачивайся ты, за товаром есть кому присмотреть.… В школе так, наверное, и работаешь? Я ушла, не мое это дело. Сурков тоже сбежал в свой Уральск. Сорвался с середины учебного года, и трудовой книжкой попустился.… Садись…

Присели на скамейку у стены между бутиками. Черная Ада полезла в карман за сигаретами.

– Тебе не предлагаю, помню, что не куришь. Юрич? Женился, на учительнице, которую прислали на твое место.

– Я ее видела, помню, – перебила Ирина, – Мы с ней чем-то даже похожи, она потолще. Приехала с ребенком…

– Вот-вот, на ней. Что ж ты про Игоря не спрашиваешь? Исчез, почти сразу после твоего отъезда… Вернулся с женой, крашеной блондинкой. Уж ревнивая была! Он уроки ведет, она под окнами с коляской прогуливается, ждет его. Скандалили страшно, и разошлись, наконец. Сына и дочь она забрала с собой. Он запил. Возвращалась к нему, снова уехала.… Теперь он пьет по-черному, со Степанычем на пару. Смертники… Что смотришь страшными глазами? Так пить – долго не протянешь.… У тебя-то как дела?

Ирина коротко рассказала, что, действительно, работала в школе, до декретного отпуска. Родился сын, через два года – дочь. Сейчас сидит дома, с детьми….

– Помню, – Ада выпустила струю дыма перед собой, стряхнула пепел, и заметила Ирина, какими грязными, с облупившимся лаком стали ее когда-то ухоженные руки, – помню я, как Володя твой на тебя смотрел. Ждал тебя возле нашей школы, когда ты документы забирала. Ты шла, а он облокотился на перила и так на тебя глядел, как на меня – никто и никогда…

Она помолчала. Потом продолжила:

– Посмотрела я на вас, таких счастливых, и тоже замуж захотелось. Посватался молоденький, только с армии пришел, я и согласилась. Ему что только не гудели во все уши про меня, он не верил. Еще мне же, представляешь, – Ада хохотнула, – доказывал, что я – не такая! Только судьбу не обманешь…

Глаза Ады, потемневшие было, снова стали цвета разбавленного водой чая.

– Было четыре месяца беременности, ребенок умер во мне.… Когда удаляли – разложился уже.… Теперь у меня детей не будет, никогда.… От мужа я ушла сама. Не хочу, чтобы он из жалости со мной жил. Он бы меня не бросил, да у меня его жалость вот где сидит…

Она снова замолчала. Ирина сидела, как примерзла.

– Игорь-то, – в тусклом голосе Ады пробилась насмешка, – приходил ко мне, уже женатый. Только я его не приняла. И все из-за тебя. Он, как напьется, все о каком-то письме ныл, что хотел тебе написать, да не смог…. Или написал, да не отправил…. У него знаешь сколько баб было? А к тебе побоялся подойти. Мы таких, как ты, чистеньких, не трогаем, – она подняла глаза, и пустотой пахнуло из них.

Ирина поднялась. Ада пробормотала вяло:

– Уходишь?.. Ну, прощай.

Ирина шла, не различая лиц, не видя дороги. Прошлое вернулось, но не светом и радостью, а накрыло черной волной, мраком Адиной души. «Врет она все! – решила вдруг Ирина, и будто тяжесть сбросила с плеч, – Ничего она не знает! И про Игоря все придумала. О письме я ей говорила еще тогда, когда она у меня жила.… Да если даже все так, как она говорит – все равно ничего не понимает! Душа у него не пропащая, вон какой стих про бабку Улю написал… Он еще помирится с женой. У него же – дети. Разве можно развестись – с детьми? Невозможно».

Глава 21. Письма

Протрещал звонок, и просторная нарядная учительская начала заполнятся. Запахло духами. Кто-то из учителей сосредоточенно разглядывал доску с расписанием и объявлениями, кто-то отошел к окну, несколько человек присело на длинный кожаный диван, были заняты и кресла, и стулья вдоль стола.

Забежал школьный секретарь, разыскал кого-то глазами:

– Ирина Витальевна, Вам письмо, с почтой принесли…

В этом не было ничего необычного, школа вела обширную переписку. От окна шагнула учительница с узлом светло-русых волос на затылке. Когда увидела обратный адрес, письмо в ее руке дрогнуло. Она вернулась к окну, вынула из конверта сложенный вчетверо лист.

Начало было напечатано на машинке: «Уважаемая Ирина Витальевна! В связи с предстоящим в этом году 60-летним юбилеем нашей школы убедительно просим Вас поделиться воспоминаниями, фотографиями, связанными с годами работы в школе, пожеланиями к 60-летию, за которые мы будем Вам признательны и благодарны. Материалы просим присылать по адресу (далее шел адрес), директору школы Сомовой Галине Гавриловне».

Далее стремительным, незнакомым Ирине почерком: