Тот, кого рядом нет

…Теперь пока все спокойно. Работаю, пишу доклады на разные конференции, но сам никуда не езжу. Выучил по ЕШКО французский язык. А зачем? Просто так, язык красивый.… На детей отправляю приличные алименты, не все работающие дамы такие зарплаты получают… Ну, и плюс хорошие подарки на Новый год и дни рождения… Пишут мне все трое теперь – дети уже в школе учатся.

Как-то постепенно моя «молодая бурность» и непредсказуемость куда-то ушли. Два раза в месяц, по пятницам («горючка» уже куплена заранее) дома, без шатаний по деревне, пью. За субботу-воскресенье привожу себя в норму…

Курю, как паровоз, кофе хлебаю ведрами.… Спасаюсь работой, копанием в огороде, чтением, писаниной. Музыкой – еще жив проигрыватель и куча пластинок с классикой… Перепиской… На рожу в зеркало посмотрю – все пятьдесят, а не 35. И душой остарел. День прожил – и ладно…

Многого не написал, все враз не расскажешь. Лучше спрашивай обо всем. Я всегда рад письмам, на которые сразу же и отвечаю.… Что-то не спрашиваю о твоем муже, о детях. Как они? С уважением, всегда Ваш Игорь…»

Из письма третьего: «Дорогая Ирина, добрый день! В который раз перечитываю твое письмо. Ты пишешь коротко, и только могу догадываться о твоей семейной жизни. Творчески работающим людям всегда нелегко…

Ты пишешь, что часто возвращаешься мысленно в то время, когда работала здесь. Я тоже все помню, и вспоминаю с теплотой большой. О многом жалею, но, кто его знает, может, правда, все – к лучшему. Я очень плохой человек, зачем другим осложнять жизнь, она и так сложная… Ты бы знала, как меня поддерживают твои письма. Просто жить хочется, когда часто и не хочется.

Я не надеюсь долго прожить. Отвел себе пятьдесят лет. А дальше – не вижу смысла.… Пишешь, чтобы защитил кандидатскую. Зачем? Еще один диплом? От этого ни в кармане, ни в желудке не прибавится…

Юрич совсем деловой стал. Не пьет, ни курит. Дочь у него во второй класс пошла. Мы с ним только на уровне совместной работы и общаемся…

Директором у нас Сомова, и при ее руководстве я, наконец, получаю то, что заслужил. Впервые за всю жизнь – признание и уважение… Переписываюсь с Зоей Тимофеевной Гарцевой, она в свое время очень мне помогла, была первым наставником. Она необычная, энергичная женщина. Духом не падает, несмотря ни на что. Директорствует в одной из школ района в Иркутской области…».

Из письма восьмого: «Помногу раз перечитываю твои письма. Каждый раз нахожу что-то новое. Они очень меня поддерживают… А насчет молодости нашей я полностью с тобой согласен – какие мы были дураки! Какие нас проблемы мучили – плюнуть и растереть. Но опять же – это с позиций сегодняшнего дня. Наверное – для всего свое время… Был бы крайне рад получить твой ответ…».

До сих пор у Ирины хранится синяя папка с письмами Игоря. В них – рассуждения о работе, о политике, о литературе и искусстве, о близких, о болезнях и погоде. Все не о том, не о том, что настойчиво хотела бы она узнать – любил ли он ее тогда? Жалеет ли о чем? Даже после того, как Ирина едва ли не прямым текстом написала, что десять лет назад жила только мыслями о нем, он ответил: «Я просто убит твоими словами…», и снова перешел на общие темы.

Она пыталась говорить о вере в Бога – не слишком давно стала жить этой верой, и хотелось ей говорить об этом. Но он остался равнодушен. Пыталась убедить бросить пить – безрезультатно…

Видимо поэтому, дойдя до какого-то невидимого предела, переписка стала понемногу иссякать, сошла на нет, а через некоторое время, едва преодолев сорокалетний рубеж, Игорь умер – не вышел из очередного запоя…

Образ его стал истончаться, высветляться, и постепенно в сознании Ирины все соединилось – и то, что пережила она в молодости, и поздние письма. Сбылось больше того, что она хотела. Ведь он, получается, думал-то о ней всегда. А последние несколько лет буквально жил ее письмами …

Но она ли это была? Или придуманный им образ? Что он вообще о ней знал?!

Много лет, даже не желая этого, она нет-нет, а думала о том, какой бы сложилась ее жизнь с Игорем. Но переписка все поставила на место. Не суждено им было стать одним целым никогда. «Все призрачно, с начала до конца».

Даже позови он ее после замужества, побежала бы она к нему? Нет, осталась бы там, где и есть сейчас. А уж после рождения сына и дочери – тем более. Она бы никогда не потревожила душевный покой детей. И того, кого она больше жалела, чем страстно любила, но кто незаметно, до боли прочно стал частью ее души – прямодушного, верного мужа Володи.