Торжествующий разум

Дом, в котором теперь жил Калугин был самым обыкновенным московским домом. Старый, бетонный, двенадцати этажный он не заслуживал описания. Интерьер квартиры Калугина был не богат - в доме преобладала пустота. Выдержанное в светлых тонах жилище имело немного мебели. Привычный к вещам взгляд с трудом мог определить есть она или ее нет. Стиль этого дома был близок к восточному, за исключением того, что в нем отсутствовали какие бы то ни было украшения. Все было просто и лаконично.

Было уже семь часов вечера. Уставший от долгой работы за компьютером, Павел лежал на однотонном ковровом полу и смотрел в потолок, стараясь отыскать там люстру. Поиски были безуспешны: никакой люстры не было, комната освещалась странно спрятанными в углы стен и потолка приборами. Свет был мягким и несколько не мешал Павлу искать люстру. Он не был сейчас занят мыслями и радовался тому, что наконец мог отдохнуть.

Вдруг зазвонил телефон. Его звук резко пронесся в воздухе, освобождая Калугина от приятного транса.

- Ало, - протянул руку и поднял трубку Павел.

- Это Хрисовул, привет, включи телевизор, - торопливо выговорил голос в аппарате.

- Алексей, а что произошло? Сто лет тебя не видел…

- Ты что еще ничего не знаешь?

- Нет.

- Тогда включай, там сейчас президент выступает. В метро новый теракт. Ясно?

- Ясно.

Павел подошел к компьютеру и щелкнул по клавиатуре. На большом плазменном экране, висящем на стене, зажегся знакомый силуэт. На фоне Кремля с непокрытой лысеющей головой и выражением лица неожиданно застигнутого событиями человека выступал президент:

- Те, кто совершил этот зверский антимилосердный акт ответят перед законам. Мы и все российское общество, все патриоты и все простые люди скажут еще свое слово сепаратистам и убийцам. Всем этим анархистам и исламским фундаменталистам разрушающим основы стабильности и социального прогресса в нашем обществе. Наш суровый приговор покажет пример всем тем, кто подстрекаемый западными спецслужбами и вредными информационными структурами хочет запугать нас и парализовать государство. В Кремль уже поступили тысячи звонков поддержки жесткой патриотической позиции правительства России. Я только что подписал два указа. Первый - "О запрете анархистской и антигосударственной деятельности" и второй - "О борьбе с религиозным сепаратизмом". Вместе с этим я обратился к правительству с требованием подготовить и немедленно представить в Государственную Думу проект закона "О борьбе с антигосударственными элементами". Все эти меры, вместе с усилением традиционных, должны в кротчайшие сроки нейтрализовать красно-исламский террор.

- Началось, - подумал Павел, не зная еще как воспринимать новые ходы белобрового хозяина страны. - Неужели теперь они совсем лишат нас даже этих убогих буржуазных свобод?

- Всем тем, кто не верит в наши общие силы, в нашу волю и решимость я хочу сказать: "Будьте уверены, мы не дадим русский народ в обиду. Мы не допустим безнаказанных убийств. Варварам XXI века не удастся разрушить нашу страну. Страна будет великой и могучей. С нами бог, закон и наша преданность интересам России!"

Прокрутив обратно запись дневных программ, Павел внимательно посмотрел все выпуски новостей и был потрясен. Погибло восемьдесят человек, и было ранено восемнадцать. Это было уже слишком. Но больше смотреть было нечего, и Калугин отключил телевидение. Он глубоко вздохнул и посмотрел в окно на безрадостный железобетонный пейзаж. Зелени в районе, где он поселился, было немного.

- То, что это дело рук ФБС это очевидно, - рассуждал он. - Но зачем устраивать этот взрыв сейчас? Неужели у них действительно есть причины делать новый шаг в запугивании населения? Все ведь это уже было - они то же самое делали раньше. Прошло много лет, но ведь могли же придумать что-то новое. Неужели так мало фантазии?

Он повернулся к экрану и, открыв несколько текстовых файлов, принявшись за работу над статьей для партийных электронных СМИ, но мысли его не уходили от последних событий. Они наплывали кадрами из новостей и пугали его ужасом того, что еще предстояло пережить стране и народу. Вдруг у двери раздался звонок. Павел удивленно оглянулся и посмотрел туда, где ничем не украшенная, но защищенная тяжелым замком, была входная дверь. Он встал.

Звонок повторился. Это был уверенный звук, и тот, чей палец вызывал его, казалось, знал, что хозяин дома. Павел сделал несколько шагов и выглянул в глазок.

Щелкнул замок. И в комнату стремительно вошел высокий коротко стриженый блондин в очках. Калугин ошеломленно смотрел на него не в силах сказать что-либо. Гость проворно закрыл дверь и представился:

- Виктор Датов, собственной персоной. Извини что без предупреждения. Не мог дозвониться - что-то с сетью.

- Тебя что выпусти? - недоуменно поинтересовался Павел, от удивления разрезая глазами неожиданного гостя.

- Нет, я сам ушел. Сбежал.