Торжествующий разум

Ребенок весело прыгал, не понимая, чем это мама так опечалена и почему у нее такое встревоженное лицо. Катя радовалась, ей было девять, она любила маму, любила отца, любила солнце, она еще не знала, в каком мире она живет, и что, быть может, ждет ее в будущем.

- Папа уже пришел, он дома, - весело сообщила, улыбающаяся и подставляющая свою симпатичную черноглазую мордочку, быть может, последним в этом году теплым лучам, девочка.

Мама взяла ее за руку и вместо того чтобы скорее отвести домой, сказала:

- Давай немного погуляем на воздухе. Мне не хочется сегодня спешить домой. И погода такая хорошая, пусть вечер подарит нам хороший сон, - внезапно вспомнила и повторила она его слова.

Катя закивала головой и резво запрыгала. Ей было сейчас хорошо, и она совсем не желала видеть того внутреннего смятения, что наполняло красивую женщину идущую рядом.

На следующий день Мария купила и прочла книгу.

Глава 10. Взрыв

Президент склонился над унитазом. Его голова кружилась от выпитого. Его не тошнило. Вместо этого он чувствовал приятное отупение. После стольких волнительных дней - это был подарок. Президент не пил, но в этот раз нервы сами потребовали от него разрядки. Однако выходило совсем нетто. Напившись в плохом настроении президент во многом остался трезвым.

- Что-то ничего не выходит, - подумал глава страны. - Что за ебаный день… Что, блядь, за жизнь… И дня спокойно провести не дадут. Как же меня все…

Потом, стараясь отвлечься от дурных мыслей, он посмотрел в бело-водянистую глубину унитаза. Ноги уже не очень крепко держали его. Но «национальный лидер» не чувствовал пьяной радости - ему было плохо. Все внешне было нормально, но все одновременно валилось из рук. Все хуже работали службы и департаменты, бардак в министерствах и ведомствах царил полный. Законы и указы теряли силу - не получалось заставить граждан их соблюдать, не выходило отрегулировать на исполнение государственный аппарат. Невозможно было понять: или система гнила снизу вверх, или наоборот - разложение шло сверху. Правительство делало все возможное, чтобы заставить «железную механику» государства работать. Но, кроме скрипа, трудно было добиться чего-то еще.

Где-то далеко, за дверью туалета шумела веселая компания. В маленькой спокойной комнате ничего не было слышно. Это успокаивало нервы. Президент глубоко вздохнул. Потом выдохнул и снова вгляделся в глубину унитаза. На дне его, красуясь на фоне кристальной - кремлевской чистоты, плавала гроздь винограда. Ягоды были крупными, аппетитными.

- Я принес стране процветание, - пронеслась внезапной радостью мысль. - Я поднял экономику, построил великую державу с адекватным курсом. Зажрались! Забыли, что такое «затянуть пояса», забыли…

Глаза Родиона поднялись вверх, и он на мгновение потерял логику своих ощущений. Ничего больше не приходило на ум. Внезапно все его тело дернулось, а рука сорвала вниз крышку унитаза. Президент стянул штаны и сел.

- Нет, голубчики, хватит, - трезвел вслух президент. - Хватит меня задирать вашей критикой. Называете меня диктатором, недовольны… Бастуете… Социалки бесплатной захотели. Рынок вас одел и обул, а вас все куда-то тянет. Суки!

Нить мысли снова оборвалась, но на этот раз нервозность в ощущениях Родиона сменилась каким-то невротическим спокойствием. -

И все-таки нужны какие-то меры… - пробормотал Родион. - Порядок надо возвращать на место. Зажравшихся толпоногих пора осадить. Надо снова консолидировать нацию. Что бы тут придумать? Может попробовать то, что уже помогало прежде… Поговорю с директором ФБС, забытое старое - всегда самое лучшее.

***

- Осторожно, двери закрываются… - произнес испорченный прибором, а потому кибернетический голос.

Двери действительно закрылись, оставив опоздавших пассажиров стоять на перроне. Вышла даже некоторая толчея. Один пожилой мужчина в старомодной шляпе и с глупого вида портфелем негромко выругался, отходя в сторону. Поезд зашумел. Синие вагоны, сорвавшись с места и с воем набирая скорость, ворвались в черную бесконечность туннеля.

Вагон был переполнен, как это часто бывает в час пик.

- Вечно вы толкаетесь. Вам, что места мало, понаехали ту всякие с Урала, сидели бы у себя в горах, - ворчала пожилая женщина, жестко толкая стоявших рядом людей локтями. - Полиции на вас нет - мигранты поганые. Все небось без прописке, живете где придется…

Впечатление было такое, что эту женщину ничто не беспокоило в этом мире кроме жизненного пространства, как в политическом, так и в индивидуальном виде.

Людям было тесно и душно. Кто-то вежливо попросил неугомонную даму помолчать. Она отрыгнулась оскорблением, и ее действительно толкнули. Она заохала, завозмущалась, но, получив еще несколько тычков с разных сторон, и видимо поняв, как она мешает жить всем вокруг, умолкла.