Торнан-варвар и жезл Тиамат

— В квартал суконщиков, — так же еле слышно ответил Торнан, — наш единственный шанс — это пролезть через решетку, которая перегораживает реку. Мы с Нельмазом были там — охрана пока не поставлена.

Маленькая группа углубилась в запутанный лабиринт старых улиц. Проходя мимо домов, они иногда слышали обрывки молитвы или рыдания.

Вскоре они оказались рядом с рекой. Здесь располагались сукновальни, бывшие гордостью города. Нельмаз, который, чутко прислушиваясь, шел впереди, остановился у небольшого кривого мостика и показал им узкую дверь, пробитую в городской стене. Сейчас она была, естественно, замурована.

— Этот ход называется Кабаньим! — прошептал он. — Решетка прямо под ним.

Действительно, внизу проходил канал, перегороженный прутьями.

— А решетка?

— Не так страшно, — фыркнул жрец, извлекая из заплечной сумки толстую веревку. По синеватому оттенку Марисса узнала волокна южной пальмы арек — из таких же, разве что специально отобранных, была сплетена тетива ее лука. Такой веревкой легко можно было спутать даже быка.

— Желаю удачи! И да хранит вас Богиня! — бросил Нельмаз.

— А вы?! — удивилась Марисса.

— Останусь здесь. А как же иначе?

— А... чума?

— Это мой город, — просто сказал он. — И мой храм.

Марисса обратила внимание на длинный узкий шрам на шее жреца, спускающийся вниз, под ворот облачения. Шрам, свидетельствующий, что его обладатель когда-то близко познакомился с вражеским клинком.

Он поклонился и, не оглядываясь, двинулся широкими шагами вверх по переулку. Торнан уже спустился в воду, и Марисса с любопытством наблюдала за ним. Ант сноровисто обвязал веревкой прутья и, всунув под верхние железный ломик, начал крутить его, как колодезный ворот.

Торнану приходилось работать, стоя почти по грудь в воде. Марисса невольно вздрогнула. Эти прутья казались такими толстыми и крепкими! Однако Торнан, сжав зубы, вращал свою импровизированную лебедку, вкладывая в работу всю упорную ярость человека, которого внезапно лишили свободы.

Глядя на его лицо, Марисса лишний раз похвалила себя, что ничего не сказала спутникам об утреннем приключении. Было и прошло, а все хорошо, что хорошо кончается.

Торнан останавливался, расплетал узлы и вновь начинал крутить ломик. Железо гнулось, поскрипывало, пару раз даже прочнейшая абака не выдерживала, и приходилось вновь начинать все сначала.

Через четверть часа Торнан, мокрый с головы до ног, вылез из воды. Он тяжело дышал, но прутья явно прогнулись, давая возможность протиснуться между ними.

— Было б больше времени, я бы сварил эликсирчику, от которого эти железки рассыпались бы в труху, — похвалился Чикко.

— В другой раз, — добродушно ухмыльнулся северянин. — Пошли, что ли, пока стража не прибежала. А то я уже боюсь, как бы покойников не начали кидать в ров. Вроде уже темно, — он махнул облепленной мокрой рубахой рукой в сторону Луны, низко повисшей над крышами Курмала. — Давайте, братцы, раздевайтесь и в воду, — сказал Торнан.

Марисса быстро стащила с себя одежду, повернувшись к Чикко спиной, связала ее в узел, приторочила его к голове и вошла в воду, подняв высоко над собой перевязь с клинками, с которыми поклялась не расставаться до конца путешествия.

— Чикко, если тебе нечего делать, кроме как на Риссу глазеть, то это твои трудности, — бросил Торнан оторопевшему слегка приятелю. — Давай, пошел!..

Закивав, Чикко торопливо принялся выпрыгивать из Штанов.

Глава 12 ДРЕВНИЙ ЛЕС

Тропа все тянулась и тянулась сквозь вековую пущу. Ее то и дело переползали рогатые ужи, в болотцах так и кишели большие полосатые пиявки, а непуганые птицы щебетали что-то свое, не обращая внимания на путников.

Места были дикие и безлюдные — Ладская Пуща свою репутацию вполне оправдывала. Народу тут было мало — смолокуры и углежоги с охотниками и бортниками, да и те не попадались им на пути. Правда, однажды они как будто заметили чей-то силуэт в зарослях, но при их приближении он исчез. Что любопытно, когда они на всякий случай подошли к тому месту, то там не оказалось ничьих следов; к тому же с одной стороны был глубокий крутой овраг, с другой — совершенно непроходимые заросли ежевики, перевитой диким хмелем.

Не могло же померещиться всем троим разом?

Про места эти вообще рассказывали всякое — что людям тут мерещатся миражи странных городов и замков с высокими башнями, а Железная Гряда, пересекающая пущу, пронизана пещерами, заполненными нетающим вечным льдом, в который вморожены туши никогда не виданных зверей...

Не раз путь пересекали овраги — настоящие ущелья, и приходилось продираться прямо по склону, сквозь кусты и валежник.

Почти треть дня они шли старой лесной гарью. Тихое и печальное зрелище — на обугленных стволах окаменевшая смола, лишь ветер насвистывал в дуплистом обгорелом дереве. На пепелище росли ирисы — высокие, человеку по грудь, так и сияющие ярко-желтым и фиолетовым.

По пути они спугнули трех волков — мать с двумя подросшими щенятами. Без лишней спешки и суеты звери уступили дорогу людям.