Торнан-варвар и жезл Тиамат

Старый князь души не чаял в дочери: уже в семь лет у той был свой собственный маленький двор, где она была полновластной хозяйкой — с целым выводком придворных дам, прислужниц, и даже своей гвардией из двух дюжин знатных девушек: понятно, не настоящих воительниц вроде Мариссы, но по крайней мере знающих, с какого конца взяться за меч и умеющих держаться в седле. Уж кто из полусотни этих пресыщенных и развращенных бездельем баб приохотил наследницу к противоестественным забавам, или такова была ее природа, осталось неизвестным. Так же как и то, когда она впервые отведала запретного плода.

Первый раз это выяснилось, когда Когите было неполных тринадцать — обходившая конюшни стража застукала принцессу на сеновале в чем мать родила с семнадцатилетней горничной. Скандал тогда удалось замять — девка просто отдала все оказавшиеся при ней драгоценности стражам, пригрозив при этом страшными карами за болтовню. Тем не менее история как-то всплыла наружу.

Спустя год с небольшим весь двор только и говорил о том, как какая-то смазливая поломойка была вдруг возвышена по непонятному капризу Когиты до старшей камеристки, а потом выдана замуж за не самого бедного купца — с не самым, между прочим, плохим приданным. Затем были и другие — дочки бедных дворян и слуг, вдруг ни с того ни с сего возносившиеся очень высоко и получавшие земли и титулы. Иноземные куртизанки и авантюристки, блиставшие при дворе — не имевшие покровителей, но при этом не знавшие нужды в деньгах. И надо ли говорить, что Когита была весьма частой гостьей у местных торговцев живым товаром, временами покупая по десятку рабынь одновременно.

У нее было твердое правило — не иметь дела с замужними женщинами, кое-кто из особо брезгливых представителей знати даже спешил выдать своих наследниц замуж, если ему казалось, что Когита проявляет к ним повышенный интерес. Были, конечно, и досадные неприятности — чья-то дочь вроде бы пыталась отравиться, одну из служанок вроде бы нашли повесившейся. А полгода назад произошел скандал с министром двора, отказавшимся без объяснения причин включить свою внучку в свиту принцессы, несмотря на ее настойчивые просьбы. Дело кончилось отставкой и опалой — за оскорбленную Когиту вступился отец.

— А что отец? Князь то есть, — спросил Торнан. — Он знает?..

Взрыв смеха был ему ответом.

— Глупенький ты наш! — ласково ухватила его пальцами за нос Тейя. — Ну кто же ему скажет? Никто же не враг сам себе!

— Подумай: что будет? — с нотками явного превосходства над неотесанным варваром произнесла Энна. — Он не поверит, да еще прогонит с глаз долой. А потом, он же не вечный: когда принцесса займет место отца, она ведь не пожалует того, кто попробовал рассказать о ней правду. Ведь дураков нет!

— И вообще, — привалилась к нему упругой грудью Тейя, — хватит о Когите! Поговорим... Нет, говорить не будем!..

* * *

— ...А что говорит мудрость фоморов относительно Расположения звезд в момент рождения и их влияния на людские судьбы?

— Ерунда все это, — сообщил Чикко. — Для сбора трав или некоторых гаданий еще есть разница — собраны они при ущербной луне или при полной, или в какой именно час начинается камлание. Но прошу прощения, человеку безразлично, как стояла какая-то звезда в миг, когда он впервые закричал. Тем более что со временем звезды меняют свой ход на небесах.

— Что вы говорите?! — изумился старик. — Но мудрость учит, что звезды неподвижны и прикреплены к хрустальной сфере...

— Чья мудрость, позвольте узнать? — Чикко не скрывал ехидства. — Вот мудрость моего народа говорит, что за то время, пока он существует, звезды четыре раза меняли свой ход, а солнце дважды вставало там, где заходит.

— Не может быть... — Глаза старца налились восхищением и неверием. Фомор решил, что, видимо, его судьба сегодня — просвещать местных чародеев насчет мудрости его племени, и тихонько вздохнул.

Вот уже два часа он развлекал старого сморчка, таскавшего его по дворцу. Небось Торнан уже занимается какой-нибудь придворной дамой, и наверняка не одной. Марисса блаженно спит, или, может, тоже развлекается... с каким-нибудь гвардейцем. А он должен выслушивать излияния придворного мага. Старого болвана, на взгляд шамана, не стоило допускать даже до лечения волов и ослов, но, видать, у местного начальства свои резоны.

— А не будет ли уважаемый чародей с Пиридианских островов так любезен поведать скромному служителю искусства гадания и магии эти легенды? — вкрадчиво осведомился маг. — Это стоит записать!

— Ну отчего же нет...

Но тут Чикко увидел нечто такое, что напрочь выбило у него из головы всякие соображения насчет древней мудрости и легенд.

По освещенному факелами двору шла молодая женщина с корзиной белья. И какая женщина!