Торквемада и испанская инквизиция

Уже в течение ста лет суд Святой палаты действовал в Арагоне, но его деятельность никогда не разворачивалась с большой силой. В такой неактивной форме Арагон позволял ей существовать. Но внезапно Торквемада пробудил чудовище от летаргического сна: приказывалось возродить беспощадный трибунал к неустанной деятельности, опираясь на жесточайшие декреты, добавленные к уже существующим, и неукоснительно соблюдать предписанную процедуру. Инквизиция, никогда не приветствовавшаяся в Аргоне прежде, стала и вовсе нестерпимой. У «новых христиан», знавших о судьбе, постигшей их собратьев в Кастилии, страх появлялся на лицах и безоглядная храбрость, усиленная отчаянной безвыходностью положения, вспыхивала в сердцах.

Весной 1484 года Фердинанд созвал кортесы в Таррагоне. Он пригласил сюда Торквемаду и воспользовался удобным случаем, чтобы представить своему королевству настоятеля монастыря Санта-Крус и оповестить о назначении его Великим инквизитором.

Деятельность Торквемады соответствовала его безграничному рвению. Он сразу созвал совет, состоявший из вице-канцлера Арагона Алонсо де Кабальера (кстати, из числа «новых христиан»), королевского советника Алонсо Карильо и нескольких профессоров канонического права, чтобы решить вопрос об активизации инквизиции в Арагоне и определить курс, который позволил бы ей придерживаться той же линии, что и в Кастилии. Для этого он назначил инквизиторов в архиепископстве Сарагосы, и выбор его пал на фра Гаспара Хуглара и фра Педро Арбуеса де Эпила, магистра теологии и канонического права кафедрального собора в Сарагосе.

После издания «Наставлений», составленных в том же году в Севилье, Торквемада назначил в состав Святой палаты Сарагосы финансового инспектора, судебного пристава, нотариусов и судебного исполнителя, которые незамедлительно приступили к исполнению своих обязанностей в соответствии с требованиями новой системы.

Храбрость отчаяния подняла «новых христиан» на борьбу. Среди них было много таких, кто занимал высокие должности в суде – людей огромного влияния, пользовавшихся всеобщим уважением. Они-то и приняли решение незамедлительно направить делегации в Ватикан и к монархам, чтобы выразить свой протест против учреждения этого трибунала в Арагоне и просить об упразднении оного или, по крайней мере, ограничить его могущество и отменить конфискации, противоречащие законам страны.

Последняя просьба была весьма проницательна, ибо основана, без сомнения, на уверенности, что лишенный лакомого кусочка – конфискаций – трибунал будет значительно ослаблен и вскоре вернется к своему прежнему бездеятельному состоянию.

Не одни только «обращенные» осуждали практику Святой палаты. Сурита пишет, что многие знатные дворяне Арагона выступали против права монахов конфисковывать собственность людей, не предоставив им возможности даже узнать имена тех, кто дал против них свидетельские показания.

С таким же успехом они могли бы апеллировать к смерти, ибо даже сама смерть не кажется такой неодолимой и неумолимой, как Торквемада. Единственным результатом их трудов стало внесение имен тех, кто подписал петиции, в перечень обвиняемых в противодействии Святой палате. Впрочем, это произошло не сразу.

Тем временем ставленники Торквемады – Арбуес и Хуглар – приступили к возложенному на них делу с методичностью и невозмутимостью, предписанной «Directorium». Они издавали свои эдикты и приказы об арестах и проводили конфискации с той неумолимой последовательностью, что некоторое время спустя Сарагоса увидела те же страшные огненные представления, которые уже знали все крупные города Кастилии.

В мае 1485 года инквизиторы с величайшей торжественностью отпраздновали первое аутодафе, наложив на многих епитимью и бросив несколько человек в костер. Вскоре вслед за этим было проведено и второе аналогичное действо.

От этих представлений пламя отчаяния и гнева «новых христиан» взметнулось еще выше. Считается, что апогея оно достигло при известии об аресте Леонарди Эли – одного из наиболее влиятельных, богатых и уважаемых граждан Сарагосы, принявших христианство.

Тех, кто направил петиции в Рим и в Мадрид, покинула всякая надежда на ответ, что привело их к решению о принятии действенных контрмер. Лидером был влиятельный человек по имени Хуан Педро Санчес. Четверо его братьев занимали видные посты при дворе и оказали посильную помощь, стараясь ускорить рассмотрение петиции к монархам.

Встреча произошла в доме Луиса де Сантанхела, где Санчес и потребовал ответить террором на террор. Он предложил не менее чем убийство инквизиторов, самонадеянно полагая, что после этого другие не осмелятся занять их место. Однако Санчес, пожалуй, недооценил характер Торквемады.