Торговец отражений

Осборн вышел в коридор с сумкой, закрыл дверь на ключ и поспешил на улицу. Он точно знал, что сделает сначала: осмотрит весь кампус. Может, Грейс пошла за круассанами, а ей стало плохо и она заблудилась. Тогда он побежит в медицинский пункт или позвонит в «скорую помощь». Или даст одну из таблеток: аптечка всегда валялась у него в сумке. Если Грейс не окажется на кампусе, пробежит по учебным корпусам и поспрашивает преподавателей. Она могла пойти к Ливье, к ней направится в первую очередь. А если Ливье не сможет ничего сказать, побежит по другим преподавателям. Если и там Грейс не окажется, — поедет в город. А там уже и полиция, и прохожие. Найдет, обязательно найдет.

Осборн выбежал на улицу, аккуратно прикрыл входную дверь, развернулся и — вдруг увидел Грейс. Грейс в белом платье. Она стояла почти напротив входа и улыбалась. Бледная, с блестящими распущенными волосами и в чертовом белом платье. Даже кроссовки на ногах белые. Настоящая невеста. Словно говорила: «Бери меня за руку и веди венчаться».

Сначала Осборн не мог пошевелиться. Сердце колотилось, еще не оправившись от быстрого бега, а перед глазами медленно расплывалось пятно пейзажа. Отчетливо виделась только Грейс. Даже на отравленную алкоголем голову Осборн понял: что-то не так.

— Бог ты мой, Грейс, где ты была? — прошептал он, когда смог наконец открыть рот.

Грейс улыбалась.

— Грейс! Грейс, солнышко, где ты была? Я тебя обыскался!

— Гуляла. Свежий воздух полезен, — пропела Грейс.

Осборн опешил. Огляделся. Пейзаж такой же, что виделся и из окна, только вблизи еще более отвратительный.

— Гуляла? В такую погоду?

— Милый, это мы ее так воспринимаем!

— Что воспринимаем?

— Погоду! Она замечательная. А ты разве не видишь, как на улице хорошо?

Осборн огляделся.

— Да как-то не очень.

Грейс улыбалась. Улыбка ее Осборну не понравилась: чересчур счастливая, какая у обыкновенного человека в такую погоду даже в шутку не появится.

Осборн боролся с собой. Никогда прежде он не допытывался, когда Грейс уходила. На втором курсе частенько пропадала на день, иногда даже на ночь, но всегда говорила, куда уходила. А если и забывала, Осборн не влезал, даже если объяснения были расплывчатые.

— Ночью, наверное, лучше погода была, чем сейчас.

— Я сидела на подоконнике, окно открыла. Ты не проснулся, когда я тебя будила. А потом я ушла погулять.

— Ты меня будила? — удивился Осборн.

— Будила. Ты просто не захотел вставать.

— Да, я был немного не в состоянии погулять.

— Ничего. Главное, что тебе сейчас лучше.

Осборн кусал губы. Спросить или не спросить? Конечно, Грейс поймет, что он не допытывается, а просто беспокоится. Но так ли это похоже на доверие? Грейс ведь доверяла ему, отпускала в студию на сутки. Он тоже обязан доверять.

— А ты далеко гуляла? Ночью темно. Ты не взяла телефон.

— Звезды светили очень ярко. Все замечательно видно!

— Звезды светили?

— Да! Как сотни фонарей! Ты не видел здесь звезд?

— Их же здесь не много, световое загрязнение… Или мне так казалось.

— Их очень много! Я видела все! И мертвые, и живые.

Осборн не выдержал ее пристального и донельзя веселого взгляда. Ее улыбка, странная, словно не к месту радость. Осборн совсем не понимал, что случилось с Грейс.

— Я рад, что ты в порядке, — выдохнул он.

— А что со мной могло случиться?

— Да так, ничего… Просто хорошо, что ты вернулась, Грейс.

Осборн засунул руку в сумку, чуть потряс и смог аккуратно, не вывалив документы, лекарства и деньги, вытащить куртку.

— Прости, я свернул ее, не влезала, — признался он.

— Не стоило. Мне не холодно.

— Скажешь это, если завтра проснешься без температуры.

— Ты такой заботливый, милый.

Осборн ничего не сказал. Он бросил сумку на пожухлую траву, встряхнул куртку и помог Грейс одеться.

От девушки, казалось, пахло чуть застоявшейся водой: песком, водорослями, солью и чем-то сладким, чем-то… Чем-то для Осборна знакомым. Но парень подумал, что ему просто показалось.

— Больше так не уходи, хорошо? Лучше пни меня, но разбуди. Можешь воды на меня вылить.

— Не хочешь отпускать? — Улыбнулась Грейс.

— Я просто не хочу, чтобы к тебе кто-то пристал. Помнишь же, тут недавно человек пропал.

— Уайтхед?

— Он, да. Может, еще кто-то. В том году тоже не сразу всех написали. Могут потом подарок на Рождество сводкой представить.

— Уайтхед не пропал. Наверное, просто уехал куда-то. Тут так все. Не хотят жить в Ластвилле. — Она все еще улыбалась.

— И я их понимаю.

Осборн чувствовал: Грейс соврала. Она никогда бы не пошла гулять в такую погоду.

— Я люблю тебя, — вдруг сказала Грейс.

— И я тебя люблю, Грейс, — вздохнул Осборн. На сердце отчего-то стало совсем тяжело. Не надо было вчера пить, не надо было. А он взял — и, наверное, выпил.

— Нет, ты не понял. — Она улыбнулась. — Я люблю тебя.

Осборн неловко улыбнулся.

— Да. И я тебя люблю.