Топ-модель

У тела бывшей манекенщицы хлопотала бригада "скорой помощи", вернее, прекращала свою работу. За кухонным столиком сидел человек в милицейской офицерской форме и составлял протокол. Рядом с ним находилась мощная тетенька с усиками под кавказским носом и бубнила о тех безобразиях, кои творила её соседка.

Неприятный запах дешевой парфюмерии и жженых тряпок выворачивал душу. Исходил он именно со стороны газовой плиты и помойной алюминиевой посуды. Грязное пластмассовое ведро была завалено доверху мусором, а также использованными шприцами.

- Участковый, младший лейтенант Солнцев, - представился милиционер, удостоверившись в личности моей двоюродной сестры. - Передозировка. - И не без удивления заметил: - Оперативно работаете, товарищи?

- Мы скорее по личному, - призналась Евгения. - Когда смерть наступила?

- Минут пятнадцать назад, - включился в разговор пожилой Айболит в медицинском халате.

- Это я, это я, - поспешила мощная соседка с уверениями, - услышала такой душераздирающий крик... Ужас!.. У меня волосы на голове... веером...

- Услышали и что сделали? - задала вопрос Женя.

- У нас тут слышимость, как в Турции. Турецкий-то проект... Вот Белла кричит, а потом слышу её хрип: "Мила, помоги...". Меня Мила зовут, сделала попытку сделать книксен. - Я ей старалась помогать, жалко-то девку. Такая вот красивая, летящая вся, - указала на фото. - А потом такое началось... - Притушив голос, призналась. - К ней в последнее время даже эти... ну... черные... с базара приходили... Такие вакханалии устраивали... Я вот милицию вызывала...

- Да уж, - вынужден был подтвердить младший лейтенант, выразительно вытирая платком потную тонкую шею. - Типа притона.

- А как вы в квартиру вошли? - поинтересовалась Евгения.

- Так у неё все замки разбиты, - ответила соседка. - А когда забежала, она уже хрипит на кровати. Я тогда уж "скорую"...

Я потянулась к кухонному оконцу - и вздрогнула от ощущения бесконечной бездны. На такой высоте ещё никогда не находилась - летний город пластался внизу в жарком смоге и казался трущобным и жалким, а люди в нем - мелкими и лишними. О таком понятии, как личность - даже мысли не возникало.

Я вдруг подумала, что одной из причин гибели Беллы, может быть, стало это чувство - чувство ненужности и заброшенности.

Когда находишься между небом и землей и ты не птица, то возникает страх жизни. Проще уйти в радостное, праздничное, многомерное небытие, где ты есть ТЫ, где есть свобода от всех условностей, где нет смерти...

- Опоздали мы, - призналась Женя, выходя из квартиры, - на несколько минут.

- Очевидно, мой звонок, - предположила я, - её взвинтил?

- Все может быть, - пожала плечами. - Даже если бы не опоздали, все равно... опоздали. Такие идут до конца. Закон наркоманской тусовки: "Умри ты сегодня, а я завтра".

Я вспомнила свои чувства, когда заглянула в кухонное окошко - бездна, где нет жизни. Кто-то же Беллу толкнул к этой бездне, заметила сестра, ладно, будем разбираться.

- А ты каким документом размахиваешь? - поинтересовалась. - И все двери перед тобой открываются.

- Не размахиваю, а предъявляю, - строго сказала Евгения.

- И что предъявляешь?

- Что надо!

- Очень содержательный ответ, - обиделась. - Ты мне не доверяешь?

- Дурочка, - рассмеялась Евгения. - Это тебе все надо?

- Конечно, - вскричала. - Должна же знать, с кем имею дело. - И топнула ногой, находясь уже на твердой и грешной земле. - Ты, например, задаешь такие вопросы...

- Какие?

- Профессиональные. Милиционеры тебе козыряют. Годзиллов ты душишь газом...

- Все-все, хватит, - рассмеялась. - Не делай из меня монстра. Садись в машину и поехали.

- Куда?

- Твой любимый вопрос, Машка: "куда?", - заметила. - Туда, куда нас родина зовет.

- И куда она зовет? - была последовательна.

Родина нас звала - и звала на день рождения господина Шопина. Я выразила сомнение в уместности нашего явления средь "шумного бала" после того, как оказались свидетелями гибели бывшей топ-модели.

Двоюродная сестра назвала мои душевные страдания философской требухой и потребовала, чтобы я внутренне собралась по причине того, что меня ждет серьезная работа.

- Какая работа? - изумилась.

- Работа наживки, - услышала ответ, - для господина Шопина.

Если бы Евгения сказала, что меня хотят заслать лазутчиком в тыл армии USA, расквартированной в пустыне Саудовской Аравии, то удивилась, куда бы меньше. А так - было впечатление, что земля уходит из-под моих ног. Впрочем, находилась я уже в авто, мчащемся по вечерним столичным улицам, что ровным счетом не имело значения. Для моего общего состояния.

- Женечка, - услышала наконец свой придушенный голос. - Ты о чем?

- О выполнении поставленной перед нами боевой задачи.

- Б-б-боевой задачи? - мне казалось, что я уснула и мне снится невероятный сон.

А какие могла испытывать чувства провинциальная девочка, приехавшая неделю назад в большой город с единственной романтической целью покорить подиум Высокой моды и не имеющей о жизни никаких особых представлений. И вдруг такое: "выполнение поставленной перед нами боевой задачи".

Где я, с кем я и что от меня требуется?