Топь

Опа, а вот и еще один! Замер, увидев труп с дыркой в башке. Выцелить, ну! Его взгляд в оптическом прицеле, темный, нехороший, словно вживую глазами встретились… Неужели видит? Стрелять, сейчас! Но палец свело на спусковом крючке, и внезапная слабость навалилась медведем, выворачивая винтовку из словно налившихся свинцом рук. Нет! Только не это! Прежде чем бессильно свалиться на пол следом за упавшей винтовкой, Степан еще успел увидеть, как Новый со всех ног припустил к дому, в котором он засел. Не может прикончить с расстояния? Или хочет допросить? Да какая разница, если он, Степан, слаб, как устрица, и ровным счетом ни черта сделать не может! А пыжился-то, мести требовал, в дом хотел со Стрельцовым идти… Куда?! Его вон посадили беглецов отстреливать – и то облажался…

Как же плохо! Руки и ноги еле шевелятся… Ни убежать, ни выстрелить. Похоже, этот гад, пьющий жизнь, пока бежит, вслепую окатывает его своей вампирической волной, чтоб не рыпался. Какое там рыпаться, если он до винтовки только дотянуться может и приклад погладить, а сама она словно тонну весит…

Стоп, а если не винтовка? Вот дурья башка, у него же, кроме СВДС, еще ПСМ в кармане. Пистолет, конечно, маленький, калибр всего 5.45, зато удаленький… Тем более Степан теперь, кроме него, ничего и не поднимет… Так, оперся спиной о стену, лицом к двери, руку в карман… Ну! Напрягись, сучий ты сын, давай!! И легонький вроде пистолет, а для него сейчас на пределе возможностей… Так, достал, снял с предохранителя… Левую ногу согнуть в колене, держать пистолет обеими руками, левую согнуть, положить на бедро, кисть утвердить на колене в качестве опоры, чтобы не дрожала, правой повернуть так, чтобы ствол смотрел на дверь… и чуть приподнять, чтобы стрелять не в живот, а выше… Шаги на лестнице, еще чуть-чуть – и Новый появится, а тогда будет всего секунда или две, прежде чем пьющий жизнь окончательно свалит его или смертельной волной, или обессиливающей до полной беспомощности…

Шаги за дверью… открывается… темный силуэт в проеме… Выстрел! Второй! Третий! Все в цель – Новый содрогается от каждого попадания. 5.45 – калибр невеликий, но сколько тут до двери – три метра? Три с половиной? Вполне себе убойная дистанция даже для ПСМ… Измененный еще пытается что-то сделать, тяжесть усиливается, и следующие нажатия на спуск даются уже запредельными усилиями… Четвертый! Пятый! Шестой! Тяжесть исчезает, но и организм исчерпал все ресурсы… У Степана темнеет в глазах, и звука падения пистолета на пол он уже не слышит…

* * *

– Ох… ежики!

Как же больно! Болит, кажется, весь организм. Тяжко дается очередное возвращение в реальность. Где он? Опять больница? Только не это!

– На нашей квартире. – Голос слева. Стрельцов… – В Афонино.

Так, значит, еще Нижний… Блин, как же тяжко голову повернуть! Но Михаил, понимая проблему, сам подошел, появился в поле зрения. Спокоен, как удав… Непрошибаемый тип. И не скажешь, что буквально только что больше десятка Новых на тот свет отправил… Только что? А кто знает, сколько времени Степан пробыл в отключке?

– Как давно?.. – прохрипел Гецко и спекся.

Говорить тяжко и больно, сил нет вообще. Основательно его в очередной раз отоварили… Но Михаил его понял.

– Около четырех часов. Неплохо, учитывая обстоятельства.

– Мы… всех?..

«Мы». Да уж, он весомый вклад внес, нечего сказать! Но Стрельцов никак не отреагировал. Просто кивнул, подтверждая:

– До единого. Ты молодец, справился, а я уж испугался, что тот пьющий тебя прикончил.

– Он… почти… Я… как?..

Да что ж так язык-то с трудом ворочается?! И горло саднит?! И мозг не соображает?!

Но Михаил опять понял.

– Если ты с нами… – он извлек шприц с темно-красной жидкостью, – эта штука тебя излечит за полчаса.

Степану захотелось спросить, что будет, если нет. Не то чтобы он еще не принял решение, но просто так, для ясности.

Легкая, едва заметная улыбка Стрельцова:

– Если нет – просто отвезу тебя в больницу.

Телепат чертов! Ведь не псионик же вроде, мысли читать не должен… Или просто Степан сейчас – как открытая книга?.. Видимо, да. И шприц с кровью Измененного Стрельцов не просто так достал – знает, каков будет ответ. Но ответить надо. Хотя бы для приличия.

– З вами… – выдавил Гецко. – Пошукаемо… цього… Художника!

Глава 19 Сергей

Таганайская Зона

Сергей плохо помнил, как он преодолел Периметр. Помнил, что ему было плохо. Очень плохо. Откат его накрыл не раньше, не позже – именно у границы Зоны. К тому моменту ему было уже не до того, чтобы выяснять, есть ли антинова у военных, стоящих на охране Периметра. Он просто хотел, чтобы эта пытка прекратилась… так или иначе. Он бы, наверное, не возражал и против самого радикального варианта – чтоб насовсем. Но, кажется, включились инстинкты, и когда его перехватил патруль… патруля не стало, а самочувствие Скрынникова существенно улучшилось. У него даже не отложилось в памяти, сколько жизней он там впитал, чтобы справиться с откатом и ломкой. Их хватило, и теперь только это имело значение.