Топь

– Не думаю. Участок Топи слишком маленький для этого. Метров двести-триста от места, откуда они вылезли, – и, пожалуй, начнут разваливаться.

Алина кивнула, и отряд двинулся на юг, держась от биоморфов на приличном расстоянии. А те, кстати, выглядели все более и более вялыми. Это радовало. Вот только…

– А дальше как? – спросила она Прохоренкова. – В глубине Зоны такие пятна станут попадаться куда чаще, да и площадь у них будет не чета этому…

Эдуард задумался.

– Пойдем по Н-детекторам. Они показывают уровень аномального излучения. Пятна Топи – ретрансляторы. Они передают Излучение Источника дальше. Значит, по показаниям приборов можно судить, где эти пятна находятся, и обходить их… До поры до времени. На ан-детекторы тоже поглядывайте – там, где нет Топи, могут попадаться обычные аномалии.

Алина фыркнула:

– Вашу ж налево, док! «Обычные аномалии» – это звучит круто!

Прохоренков только усмехнулся и пожал плечами.

Трасса постепенно осталась далеко позади. Биоморфы все больше отставали. И вот Хомчик подняла руку со сжатым кулаком, сигнализируя «стоп». Все замерли и проследили за ее взглядом. «Грязевые зомби» практически остановились. Их ощутимо шатало, они еле передвигали ноги. Наконец четверка, возглавлявшая группу преследователей, попыталась двинуться дальше, но у двоих оторвались руки, еще один переломился на уровне пояса и рухнул в траву, с четвертого слетела голова… Несколько секунд – и от всех четверых остались лишь бесформенные кучки грязи. Остальные, пошатываясь, двинулись прочь, обратно к породившему их пятну Топи. Алина едва заметно выдохнула: все-таки это безмолвное преследование напрягало.

Она достала пока еще худо-бедно функционирующий навигатор, с десяток секунд смотрела на экран, а потом повернулась к остальным:

– Значит, так, народ, мы недалеко от Киалимской дороги. Идем по ней до Большой каменной реки, дальше двинем по камням – Топь их очень не любит. Постоянно контролируем обстановку Н- и ан-детекторами. Одновременно активными держать не более трех приборов – в голове, середине и хвосте отряда. Остальные выключить, не расходовать энергию. При усилении излучения сообщать немедленно. Идем цепью. Я и Эдуард впереди. За нами Тимур, Павел и Кирилл, дальше Роман и научники, потом остальной отряд. Замыкают Алекс и Федор. Вопросы есть?.. Тогда пошли.

* * *

– Слушайте, док, и давно вы ставите эксперименты с усилением способностей «лояльных»? – наконец решилась Алина.

Прохоренков, хмурясь, помолчал.

– Восемь лет. Раньше этим занималось Красноярское отделение. Профессор Завадовский Андрей Игоревич. Его тема… Когда Красноярское отделение было уничтожено, большая часть материалов исследований сохранилась в электронных архивах АПБР. И тему передали нам.

– А почему не Москве?

– Просто я был аспирантом у Завадовского в свое время. Он стал научруком моей диссертации. Мы даже вместе немного работали над прототипом катализатора. Потом его перевели в Красноярск, работу засекретили, а с меня взяли подписку о неразглашении. В общем, логично, что я унаследовал его работы и стал развивать.

– Ну, я бы сказала, вы неплохо продвинулись…

Прохоренков поморщился:

– Да какое там! За восемь лет прогресс, прямо скажем, не ахти. Вы не видели базу, с которой мы начинали. Профессор Завадовский был… ну, «гений», это, пожалуй, слишком сильное слово, но очень талантливый ученый. За три с небольшим года в Красноярске он добился невероятных успехов. Тот катализатор, который сейчас используем мы, – это на восемьдесят процентов его разработка. Мы лишь добились стабилизации эффекта и убрали некоторые побочки… Но не все, далеко не все…

Он снова замолчал, но Алина не торопила его, терпеливо ожидая продолжения. Они отшагали по Киалимской дороге уже около трех километров, а уровень излучения пока держался более-менее в норме, насколько это, конечно, было возможно в Зоне. Дорога, правда, основательно заросла, но о таком терраформировании, которому подверглась центральная усадьба, здесь и речи не было. Словно Обломок почему-то счел это направление второстепенным и основные усилия по изменению физической реальности предпринимал в других местах. Впрочем, пару раз им все же пришлось сходить с дороги, когда ее перекрывали аномалии – горячая климатическая и Провал, – но это, по сути, были мелочи. За все время они не видели ни одного живого существа, даже птиц, хотя последние вроде бы обычно чувствовали себя в Зонах сравнительно комфортно. Царили мертвая тишина и безветрие – ни стрекота цикад, ни шума листьев, ни комариного писка. Все замерло в странном состоянии почти-отсутствия-жизни, и нарушали эту мертвую гармонию только их шаги и негромкие голоса. Голоса святотатцев, пришедших тревожить покойников.

Последняя мысль заставила Алину слегка поежиться. Тишина начинала действовать ей на нервы, и она уже хотела подтолкнуть Прохоренкова к продолжению рассказа, просто чтобы хоть как-то нарушить безмолвие, когда тот заговорил сам: