Томминокеры

Воздух в сарае был нормальный. Во всяком случае, такой же, как и во всем Хейвене. Надо думать, иначе и быть не могло – сарай представлял собой настоящее решето, и если где-то и существовала идеальная среда для томминокеров, то уж точно не здесь. Ну, по крайней мере, так казалось Гарденеру.

И все же без предосторожностей не обойтись. И Гард это понимал. Он решил так: набрать полную грудь воздуха, задержать дыхание – и три шага вперед. Три, не больше! Ну так, на всякий пожарный. Осмотреться и пулей обратно.

Надеешься на что-то?

Да, надеюсь.

Оглянулся напоследок и, убедившись, что тропинка, ведущая к лесу, пуста, распахнул дверь.

…И будто шагнул внутрь солнца, зеленого, страшного солнца. Таким ярким было свечение, жалящее даже через темные очки.

6

Поначалу сложно было что-нибудь рассмотреть – яркий свет заливал все вокруг. Конечно, он уже видел этот свет, тогда он казался даже ярче, но никогда раньше Гард не подходил так близко. Сейчас же он был не просто близко – внутри! Если бы кто-нибудь стоял в проеме двери, то не заметил бы Гарда.

Подслеповато щурясь, Гард начал на ощупь пробираться внутрь. Шаг, другой, третий. Вытянув перед собой руки, он шарил ими в воздухе – как слепец. Черные очки лишь усиливали сходство.

«Склисс-склисс-склисс», – доносилось откуда-то слева. Гард повернулся на звук, но подходить не спешил. Ему вообще не хотелось двигаться вперед, он боялся наткнуться на что-нибудь страшное.

Глаза начали привыкать к свету, и среди зелени уже стали различаться какие-то темные очертания. Лавочка – правда, без томминокеров. Ее попросту отпихнули подальше, чтобы не мешалась в проходе. А еще…

Боже мой, стиральная машина! Самая натуральная!

Так и есть, машина. Старого образца, с валиком для отжима белья. Да только звук шел не от нее. Машину отодвинули к стене, и над ней явно кто-то начал работать в лучших традициях томминокеров. Впрочем, сейчас она была выключена.

Рядом притулился неуклюжий приземистый пылесос на колесиках, «Электролюкс». Низкая посадка – ну вылитая механическая такса. Чуть поодаль – цепная пила. Уйма детекторов дыма из магазина электроники, прямо нераспечатанных, в коробках. Несколько керосиновых бочек – все на колесиках, и шланги торчат в стороны, будто руки…

А-а, ну да, точно. Руки! Они же роботы. Роботы в процессе создания. И что-то не больно они похожи на белого голубя мира, так ведь, Гард?

Склисс-склисс-склисс…

Еще чуть левее – вот откуда светится.

Из горла вырвался задушенный писк. Словно шарик напоролся на ветку, и из него со свистом вышел воздух. У Гарда подкосились ноги. Вытянув руки перед собой, он слепо нашарил лавку и тут же плюхнулся на нее. Он не мог оторвать глаз от того, что увидел в левом углу сарая. Там, в оцинкованных душевых кабинках без дверей, точно мясные туши на крюках, висели Эв Хиллман, Энн Андерсон и добряк Питер, старый бигль Бобби. В них еще теплилась жизнь, Гард понял это сразу. Каким-то непонятным образом они оставались в живых.

Толстый черный кабель наподобие тех, что используют в высоковольтных линиях, торчал изо лба Энн Андерсон, ровнехонько по центру. Еще один тянулся из правого глаза старика. Что касается пса, то с его черепа срезали верхнюю часть, а обнаженный пульсирующий мозг был весь утыкан проводками поменьше.

Глаза Питера, чистые, без всякой катаракты, вдруг повернулись и воззрились на Гарда. Пес заскулил.

Боже… Боже, что это, боже…

Гард попробовал встать и не смог.

Теперь он разглядел, что и у старика, и у Энн тоже удалены фрагменты черепа. С душевых кабинок были сорваны двери, однако прозрачная жидкость, наполнявшая резервуары, почему-то не вытекала – наверное, ее удерживало силовое поле сродни тому, что окружало крохотное солнышко под раковиной Бобби. И если Гард попытается просунуть туда руку, то ощутит то же пружинящее сопротивление. Но проникнуть внутрь кабинки не сможет.

Что, внутрь захотелось? Да выбраться бы отсюда!

В голове крутились слова:

Боже-боже-боже… ты только посмотри…

Я не хочу на них смотреть.

Но он не мог отвести глаз.

Прозрачная жидкость была изумрудно-зеленого цвета. И она двигалась, издавая тот самый низкий и гулкий звук лопающейся пены. Гарду подумалось, что жидкость, хоть и прозрачная, скорее всего, тягучая и клейкая, и по консистенции напоминает средство для мытья посуды.

Как же они там дышат внутри? И отчего они до сих пор живы? А может, и нет, быть может, это просто колебания жидкости, и Гарду лишь померещилось. Обман зрения. Боже, пусть это будет обман зрения, умоляю.

А как же Питер… Ты ведь слышал, он скулил.

Померещилось. Простая иллюзия. Он висит на крюке в душевой кабинке, наполненной межзвездным аналогом геля для посуды, ну не может он там скулить. Просто пошли бы пузырьки, и все. А ты перепугался до чертиков, вот и мерещится всякое.

Да только дело не в испуге. Питер скулил. И Гард это уловил, хоть и не ушами.

Беспомощная мольба раненого существа исходила из того самого места, где временами звучали музыкальные радиоволны. Из центра мозга.

И тут Энн Андерсон открыла глаза.