Томминокеры

Другая туфля тоже в крови. Заглянув за кабинку, Гард обнаружил сваленную в кучу одежду – ту самую, в которой Бобби была в тот день.

Все перемазано кровью.

Гарденеру не слишком хотелось прикасаться к окровавленной одежде, да только под ней проступали недвусмысленные контуры, и не заглянуть туда было нельзя. Брезгливо, двумя пальцами Гард поднял блузку. Под ней лежала темно-серая юбка.

Под юбкой покоился револьвер. Такие старые стволы Гард видел, пожалуй, лишь на картинках. Он взял его, покрутил цилиндр, пересчитал пули. Четыре. Двух не хватало.

Он готов был поспорить, что они достались Бобби.

Гард защелкнул цилиндр и сунул пистолет за пояс. И тут снова в голове прозвучал насмешливый голос. «Подстрелил жену… Ничего, бывает».

Да и плевать. Пистолет еще пригодится.

Но знаешь, Гард, как только они просекут, что ствол исчез, ты станешь первым подозреваемым. Тут же за тобой кинутся. Наверное, уже и сам просек?

Ну, о пропавшем стволе нужно волноваться в последнюю очередь. Увидят, что слова изменились на мониторе, – сразу заподозрят неладное. Вещи же пролежали здесь бог знает сколько. Наверное, как Бобби сняла их, так и не вспоминала больше.

Когда эта компашка оказывается здесь, они, наверное, настолько переполнены восторгом, что им не до какого-то там грязного белья. Слава богу, все мухи давно передохли, иначе черт знает, что бы тут творилось.

Рука вновь потянулась к пистолету, но теперь внутренний голос молчал. Видимо, решил, что во всей округе не осталось жен, о которых стоило бы волноваться.

А если тебе придется пристрелить Бобби, рука не дрогнет?

Этот вопрос пока оставался без ответа.

Склисс-склиссс-склиссс.

Давно ли они ушли, Бобби и ее компашка? Он не знал, не имел ни малейшего представления. Здесь, в сарае, времени как будто не существовало. Старик прав, это сущий ад. Неужели Питер до сих пор отвечает на ласки своей чудаковатой хозяйки, когда она сюда приходит?

Живот скрутило, Гард понял, что его вот-вот стошнит.

Надо выбираться – прямо сейчас. Гард будто очутился в страшной сказке. Мучимый жаждой познания, залез в тайник Синей Бороды. Вскарабкался по бобовому стеблю и попал в логово великана. Он держал в руках одежду, затвердевшую под коркой крови, и не в силах был шелохнуться. Как будто оцепенел. В прямом смысле слова.

«Где Бобби?»

«С ней случился солнечный удар».

Странный такой солнечный удар – полно кровищи, блузка вымокла насквозь. Гарденер давно питал нездоровый интерес к огнестрельному оружию и к тому, какой вред оно может причинить человеческому телу. И знал: если бы в Бобби попали из той здоровущей пушки, которую он теперь носил за поясом, то она бы не выжила – пусть даже ее мгновенно доставили бы в больницу, специализирующуюся на огнестрельных ранениях. Она бы в любом случае умерла.

«Поломанный вдребезги и в дребедень, в сарае поправился я через день».

Не для него. Старый душ приготовили не для него (у Гарденера было чувство, что от него избавятся быстро и окончательно). Нет, этот резервуар – для Бобби.

Ее приволокли сюда, а потом – что потом?

А потом подключили к питанию, что ж еще… Энн на ту пору не было в сарае, только Питер и старик Хиллман.

Он уронил блузку, заставил себя вновь взять ее в руки и положить на место, поверх юбки. Неясно было, насколько они забывают о внешнем мире, когда попадают сюда, – но ни к чему искушать судьбу.

Гард посмотрел на отверстия на задней стенке, на болтающиеся провода и стальные штекеры.

Зеленый свет начал пульсировать быстрее и ярче. Гард обернулся. Энн смотрела на него широко раскрытыми глазами. Короткие волосы парили вокруг ее головы. В глазах по-прежнему была бесконечная ненависть, но теперь смешанная с ужасом и растущей отчужденностью.

Изо рта вырвалась россыпь пузырьков.

Страшный крик взорвался в голове Гарда – то ли мысль, то ли звук.

Она орала.

Гарденер кинулся прочь.

7

Человек, испытавший неподдельный страх, теряет всякую возможность связно мыслить. В кровеносное русло впрыскиваются сильнодействующие вещества, щедро поставляемые эндокринными железами, сокращаются мускулы, ускоряется сердцебиение. Не помня себя от страха, на трясущихся ногах Гард выскочил из сарая Бобби Андерсон. Выглядел он как сущий идиот: бессмысленный взгляд, рот открыт, язык высунут. Живот подвело, он готов был наделать в штаны.

В воображении, подобно дискотечным огням, вспыхивали увиденные образы. Подвешенные на крюках тела напоминали насаженных на иглы насекомых, от скуки убитых злыми детьми. Беспокойно движущиеся лапы Питера. Перепачканная кровью простреленная блуза. Допотопная «стиралка» с бумерангом антенны. Но самым ужасным был пронзительный крик Энн, вырвавшийся из ее рта вместе с россыпью пузырьков и эхом отозвавшийся в его голове.