Томек в Гран-Чако

Несколько минут спустя они остановились под склоненным над водой раскидистым деревом.

– Приставай к берегу, капитан!

Новицкий привязал лианами нос и корму лодки к ветвям деревьев, убедился, что завязанные им морские узлы в случае надобности можно будет развязать одним движением, и, довольный собой, уселся в лодке. Положил штуцер справа от себя, приготовил кольт, внимательно огляделся. Только лишь убедившись, что в памяти четко запечатлелась топография окрестностей, Новицкий стал жевать выложенную Смугой вяленую рыбу.

Птиц над рекой уже не было. Небо на закате темнело. Все звуки в джунглях смолкли, наступила предвечерняя тишина. И тут же, будто кто-то выключил солнце, как лампочку, наступила субтропическая ночь.

Смуга и Новицкий, изнуренные ночным переходом через джунгли и дневным сплавом по бурной реке, неподвижно сидели в лодке. Даже говорить и то не хотелось. Новицкий, борясь с накатывавшим сном, раздвинул свисавшие ветви раскидистого дерева и устремил взгляд в усеянное звездами бархатно-черное небо. Длинной перламутровой лентой изогнулся Млечный Путь, а на его краю сияло самое известное созвездие Южного полушария – Южный Крест. Из-за темной кромки леса показалась луна. В ее серебристом свете все выглядело не так, как днем, – загадочнее, таинственнее.

В джунглях, где во время полуденного зноя все замирало, начиналась ночная жизнь. Из дебрей доносились шорохи, ворчание, свист, жалостливые стоны, тревожные вскрики и трепетание крыльев. У берега стали подавать голос большие лягушки[33], квакали они не так, как их мелкие собратья, а с характерным присвистом.

Заглядевшийся на небо Новицкий вздрогнул, тут же позабыв о звездах. Сон как рукой сняло. Высоко над ним разразилась продолжительным тоненьким смехом какая-то ночная птица. И тут же, где-то совсем рядом на берегу, раздалось кудахтанье, потом ворчание, и в конце концов все звуки заглушило глуховатое жуткое рычание. Из прибрежной чащобы донеслось шуршание, затем послышался плеск воды, как будто что-то тяжелое шлепнулось в воду.

– Это кайманы сцепились между собой из-за добычи, – шепотом комментировал Смуга. – Наверно, лакомятся той самой падалью.

– Судя по звукам, их там целая группа – и старички, и помоложе[34], – тоже шепотом отозвался Новицкий.

– Посидим тихо, чтобы нас не обнаружили.

Мужчины умолкли, напряженно прислушиваясь. Вообще-то крокодилы специально на людей не охотятся. Они нападают только на тех, кто вторгается на их территорию. Вот если бы звероловы перевернули или разбили лодку, это привело бы к катастрофе. По тонким ветвям на дерево не заберешься, а непролазную прибрежную чащу наполняли непонятные звуки. Так что потеря судна означала бы полный провал всех планов. Даже такие готовые на все смельчаки, как Новицкий со Смугой, и то не сумели бы пешком пройти через джунгли до боливийской границы к условленному месту встречи.

Друзья прекрасно понимали, в каком положении оказались, и поэтому предпочитали бодрствовать, вслушиваясь в звуки, доносящиеся из леса. Воздух заметно посвежел, дневная жара сменилась холодом ночи. Ничего чрезвычайного не происходило, разве что мириады комаров окружали лодку, безжалостно впиваясь в кожу сидевших в ней беглецов.

Внезапно что-то твердое ткнулось в правый борт лодки, она накренилась. Новицкий со Смугой моментально наклонились к противоположному левому борту, чтобы сбалансировать крен. В корпус лодки стучали костяные щитки крокодилов, которые подталкивали и раскачивали ее. В этом было нечто страшное и неотвратимое – прожорливые монстры передвигались в воде совершенно бесшумно, об их близком присутствии говорили лишь сильные толчки в борт да глуховатое шуршание трущихся о дерево чудовищных бронированных тел. В конце концов крокодилы потеряли интерес к лодке.

Новицкий вытер выступивший, несмотря на холод, пот со лба, глубоко вздохнул. Но, едва глянув на реку, заметил тускло светившиеся глаза крокодилов. Эти хитрые твари, оказывается, никуда не уходили.

– Ты видишь, Янек? – прошептал он.

– Вижу! – тоже шепотом ответил Смуга. – Они так легко от добычи не откажутся. Только бы проплыли под лодкой.

– Если перевернут, тогда все! – пробормотал Новицкий. – Ничего, будем сидеть не шевелясь, может, они нас и оставят. Ты пока поспал бы, Янек, а я покараулю.

– Хорошо, а я тебя скоро сменю.