Томек на тропе войны

— Может ли мой белый брат найти ружье?

— Сейчас. Наверное, стоит у скалы. Пусть мой краснокожий брат подождет меня здесь, — ответил Томек.

Ружье было на месте. Томек с легкостью нашел его. Это было старое, уже довольно изношенное оружие. Томек тщательно его осмотрел; он знал, что неказистые на вид ружья трапперов[12] и краснокожих отличаются иногда большими достоинствами. На длинном стволе ружья виднелись насечки. Так по обычаю Дикого Запада отмечалось число убитых врагов. Томек посчитал насечки. Их было тринадцать подряд, потом, поодаль, еще четыре.

Индеец был слишком молод, чтобы все насечки на стволе ружья относились к его победам. Вероятно, унаследовал ружье от прославленного воина. Но уже то, что юный навахо имеет такое ружье, доказывает — среди своего племени он человек непростой.

Придя к такому выводу, Томек решил внимательно присмотреться к навахо, поэтому возвращался осторожно, прячась за обломками скал. Так он смог подойти к навахо незаметно. Индеец сидел на земле и, опершись локтями о колени, уткнулся лицом в ладони.

Томек изумился: неужели краснокожий плачет? Невероятно. Слезы никак не вязались с его мужественным поведением. И все же Томек не ошибся: из-под судорожно прижатых к лицу пальцев текли слезы. Навахо и правда плакал. Были ли это слезы боли, отчаяния или разочарования? Этого Томек не знал, но понял, что подглядывать за человеком в минуту его слабости неблагородно. Он осторожно отступил назад и только спустя какое-то время вернулся к спутнику.

Сидя на земле, индеец поправлял волосы, растрепавшиеся во время борьбы. Рядом лежал обрывок рубахи, которым Томек перевязал ему рану. На лице индейца уже не было видно волнения, так прекрасно он владел собой. Увидев Томека, он произнес:

— Мой белый брат нашел ружье. Хорошо. Мне уже пора, я должен спешить.

Томек положил ружье рядом с краснокожим и сказал:

— Ты плохо сделал, мой краснокожий брат, что снял с головы повязку. Из раны еще идет кровь.

Навахо посмотрел на него. Он долго вглядывался в глаза белого юноши, но, видимо, так и не обнаружил в них хитрости или коварства, потому что грустно улыбнулся и ответил:

— Краснокожие больше всего нравятся бледнолицым тогда, когда кости краснокожих белеют в прерии. Все индейцы для бледнолицых — паршивые собаки, цепляющиеся за землю, которую хотят иметь белые. Навахо, апачи и сиу умеют биться с врагами. Я — навахо. И если кто-нибудь из белых или краснокожий полицейский, служащий у белых, встретил бы меня, раненного, в прерии, то доставил бы к шерифу как человека, подозреваемого в нападении. Я сказал это потому, что ты, мой брат, приехал сюда из-за Большой Воды, чтобы взять с собой белую скво, и скоро уедешь с ней на свою родину.

— Я уже много раз слышал, как подло ведут себя белые люди с индейцами, но никак не думал, что среди вас нашлись предатели, служащие угнетателям. Ведь американская земля принадлежит вам, это ваша родина.

— Мой брат так же молод, как я, но Маниту[13] одарил его большим умом. Мой белый брат должен уже сидеть в совете старейшин своего племени. Если бы все белые говорили и поступали так, как ты, то индейцам никогда не пришлось бы выкопать топор войны, выступая против них. Увы, даже не все индейцы понимают, что надо держаться сообща. Среди нас оказались и предатели. Сущие паршивые краснокожие собаки!

— Я понимаю тебя, потому что моя страна тоже не знает свободы. И у нас немало предателей. Но надо подумать о твоих ранах. Давай подложим кусок рубашки под повязку, из которой торчат перья. Подожди, я тебе помогу! Вот так! Теперь хорошо. А ногу мы сейчас вправим и перевяжем.

Томек ловко вправил вывих и перевязал ногу обрывками рубашки. Несмотря на боль, индеец над чем-то задумался, но лишь после длительного молчания выразил свое опасение:

— Мой белый брат живет в доме шерифа Аллана, и, если вернется израненный и в изорванной одежде, шериф наверняка станет спрашивать, что случилось. Что мой брат ответит?

— Прежде всего я постараюсь, чтобы Аллан меня не увидел таким. Потом вызову из дома моего приятеля, боцмана Новицкого, и попрошу его принести мне свежую рубашку.

— Ты говоришь о белом мужчине высокого роста, который тоже живет у шерифа?

— Ты видел боцмана Новицкого? Когда? — вопросом на вопрос ответил Томек, подозревая, что навахо следил за всеми обитателями ранчо Аллана.

— Я работаю у шерифа ковбоем.

— Ах вот в чем дело! — улыбнулся Томек. — Значит, мы вместе можем вернуться домой.

— Нет, я со стадом нахожусь на ближнем пастбище. Если шериф увидит нас вместе, он легко обо всем догадается. А как ты объяснишь свой необычный вид другу?

— Об этом не беспокойся. Скажу, что упал с лошади на колючий кактус. Боцман Новицкий добрый товарищ — никогда не задает вопросов больше, чем надо.

— А малая белая скво? — не унимался индеец.