Томас Мюнцер

Посольство, направленное к епископу, увенчалось успехом. Один из его участников особенно старался выгородить Мюнцера. Но когда он вернулся в Цвиккау, ему вдруг посоветовали уехать из города. Члены магистрата разводили руками. Они тут ни при чем — это наместник курфюрста. Он велел выплатить слишком удачливому посланцу десять гульденов отступных, лишь бы тот поскорей убрался.

Фраза, которую бросил Мюнцер, когда узнал об этом, даже его сторонников в магистрате заставила поежиться. «Я отомщу за коварство! — вне себя от гнева воскликнул он. — И пусть потом псы слизывают кровь с мостовых!»

Вот тебе и лютеров проповедник! Кое-кто пытался его оправдывать. Да, Мюнцер не отличается выдержкой, но руководят им самые возвышенные чувства — страстное, как у ветхозаветных пророков, стремление служить господу и слепящая ярость против его врагов.

Только стремление служить господу?

Пора повнимательней прислушаться к его проповедям и как следует разведать, чему он поучает своих приверженцев. Ведь не о древних евреях идет речь, когда он толкует библию. Уж очень остро звучат притчи об иудейских царях и иерусалимских мытарях.

В конце января подмастерья-суконщики предъявили магистрату ряд требований. В своем ли они уме?! Ссылаясь на Евангелие, они говорили о справедливом разделе богатств, о равенстве всех перед богом, о необходимости помогать ближнему не утешением, а делом. Они считали, что общность имущества соответствует истинной вере. Магистрат решительно осадил подмастерьев и согласился на единственную уступку: им разрешается устроить кассу, из которой в случае болезни они получали бы помощь. И все!

Кто подбивал их на эту опаснейшую крамолу? Мюнцер. Вот когда начали всходить его посевы! Правы люди, давно говорившие, что ему нельзя оказывать никакой поддержки. Простаки думали, что новый проповедник ограничится нападками на духовенство и поможет поприжать обнаглевших монахов. Так пусть теперь они пеняют на самих себя! Мюнцер знает, куда гнет, — он подстрекает рабочий люд к бунту.

Растущее с каждым днем влияние Мюнцера не на шутку испугало отцов города. «Брат Томас» постоянно окружен народом. Когда он проповедует, церковь набита битком. Неужели нет средств отвадить толпу от этого смутьяна? Что смотрит Эгран? Почему он не оправдывает возложенных на него надежд? Он не должен отсиживаться в сторонке — ведь столь ученый человек может доказать, что Мюнцер толкает людей в пучину ереси.

Эгран не заставил себя упрашивать. До чего только не договорился Мюнцер!

Какая это еще новая, «выстраданная» вера? Вера есть только одна — та, что изложена в священных книгах. Если согласиться с Мюнцером, выходит, что любой человек, ткач или рудокоп, который перенес на своем веку множество страданий и опьянен идеями равенства, обладает верой куда более истинной, чем богословы, всю жизнь изучающие писание. Зловреднейшая крамола!

Буква библии прежде всего! Никаких пересказов и домыслов, никаких ссылок на «дух Христов», который якобы помогает неучам постигать скрытый смысл священного писания! Зло издевался Эгран над этим «духом». Мюнцер и его приверженцы уверяют, что обладают им? Пусть они это докажут. Пусть-ка они, например, явят чудо и изгонят из одержимых нечистую силу!

Мюнцер повсюду громил Эграна: в церкви, в харчевнях, на цеховых сходках. В чем суть эграновых проповедей? Народ сам не может постичь божьего слова. Он должен во всем слушаться своих мудрых учителей и ничего не предпринимать без их совета. Для спасения души необходима лишь милость гоподня. Борьба за общее благо излишня. Верьте в загробную жизнь и довольствуйтесь существующим!

Мир стоит накануне величайшего переворота. Совершить его может только народ, который начинает пробуждаться и сознавать свою силу. К каждому святому делу всегда примазываются корыстолюбцы, ищущие личной выгоды. Озлобленность против церкви они намерены использовать в собственных интересах. Они не хотят коренных перемен и готовы всеми силами прислуживать правителям, лишь бы занять богатые приходы и тепленькие места.

Они во что бы то ни стало желают сидеть наверху и ради этого прибегают к обману. Тычут пальцами в толстенные книги: здесь, мол, вся правда, и только они одни ее знают, а простому человеку она закрыта. Так книжники присваивают слово божье, крадут его у своих ближних.

Давно уже Томас заметил, что среди сторонников Лютера немало людей, которые лишь прикрываются проповедью Евангелия. Они, не жалея красноречия, обличают стяжательство папистов, а сами только и думают о своем кармане. Народу ведь не станет легче, если на его шее вместо жрецов в шелковых ризах воссядут ученые ослы в докторских беретах!