Томас Мюнцер

Штюлингенские бунтовщики могли пригодиться горожанам для борьбы с австрийцами. Ганс Мюллер со своим войском был впущен в Вальдсгут. Кроме того город обратился за помощью к швейцарцам. Цюрих прислал им триста человек. Губмайер возвратился в город. Его встретили торжественно — с трубами, барабанным боем.

В Вальдсгуте организовалось евангелическое братство — союз, провозгласивший уничтожение феодального господства, разрушение всех замков и монастырей и устранение всех господ, кроме императора. Была образована союзная касса и введен еженедельный налог в размере трех крейцеров.

Уже тогда в развитии движения начинало чувствоваться влияние идей Мюнцера и его направляющая рука.

Мюнцер, еще до ухода из Нюрнберга, послал своих учеников в южные немецкие земли. Он сам говорил, что избрал эту страну потому, что хотел узнать тамошнее положение дел, воспользоваться оберландским восстанием и распространить свою агитацию и на другие области. Балтазар Губмайер был связан с учеником Мюнцера Вильгельмом Реблингом из Роттенбурга на Неккаре и разделял мюнцеровские религиозно-политические воззрения. Во время пребывания Мюнцера в Оберланде между Мюнцером и Гумбайером установились близкие личные отношения. Есть сведения, что магистр Томас посещал Вальдсгут.

Восстание быстро разрасталось. Эрцгерцогу Фердинанду, брату императора, доносили: «Тяжело смотреть на все, что здесь делается, и можно опасаться, что дело дойдет до земской [гражданской] войны. Здесь очень дико, страшно и тревожно». Дворянство Оберланда взывало о помощи, со страхом наблюдая рост' мятежа. Оно следило за бродящими по стране грозными крестьянскими отрядами, которые шли, «как летают вороны в воздухе, — туда, куда их посылает воля божия, дух и необходимость».

Эрцгерцог вынужден был вступить в переговоры с крестьянами и обещать разбор их жалоб. А сам тем временем старался собрать войско. Начальником об’единенного войска, на которое возлагалось подавление мятежа в Оберланде, был назначен Георг Трухзесс фон Вальдбург. Восстание распространилось так широко, что для подавления его предстояло вести настоящую войну, а военных сил было вначале недостаточно.

Швабский союз, в который входили князья, дворянство и имперские города юго-западной Германии, был бессилен подавить беспорядки. Главные его военные силы были в это время в походе с императором, ведшим в Италии войну с французским королем.

В октябре под трехцветным знаменем Ганса Мюллера стояло уже около 4 500 человек. В ноябре волнения распространились по Гогенбергскому округу, в Вюртемберге, в окрестностях Виллингена и Тутлингена. Требования крестьян были изложены в шестнадцати статьях. Они были очень умеренны: «Упразднение права охоты, барщины, тяжких налогов и вообще господских привилегий, защита против произвольных арестов и пристрастных, выносящих произвольные решения судов». Крестьянам был обещан разбор статей в штоккахском суде. Но эрцгерцог и Швабский союз не думали серьезно об удовлетворении крестьянских нужд; они вели переговоры лишь затем, чтобы выиграть время. Эрцгерцог писал: «Пусть Трухзесс переговаривается с крестьянами мирно, пока не соберут войска».

Заседание штоккахского суда, назначенное на 27 декабря, не состоялось: крестьяне не захотели предстать перед судом, в состав которого входили исключительно дворяне. Заседание перенесли на 6 января, но на этот раз его сорвали дворяне.

За это время эрцгерцог успел получить крупный заем у ростовщиков Вельзеров в Аугсбурге. Раздобыв средства для войны, он заговорил с мятежниками другим языком. В половине января эрцгерцог писал в Штокках своим комиссарам: «Конница должна напасть на мятежных, непослушных крестьян и Подданных. Следует, где только можно, хватать их, поднимать на дыбу и пытать иными способами, допрашивая, кто их начальники, коноводы и зачинщики, велики ли их силы, чего они хотят и против кого замышляют действовать, и по допросе должно их закалывать или удавливать, или иначе строго наказывать, не давая никакой пощады; но в особенности должно стараться тщательно выслеживать их предводителей, военачальников и других вождей, разузнавать, где они чаще всего бывают, и тайком, неожиданно, в ночную пору забирать по домам и трактирам, порознь или всех вместе, и затем губить их, как найдете удобнее. Если же до ареста они успеют убежать в леса или укрыться где-нибудь, то следует без милосердия опустошать, разрушать и жечь их дома, имения и имущества, а у беглых зачинщиков мятежа, не ограничиваясь истреблением имущества, выгонять и изгонять из страны жен и детей».

В эти дни Мюнцер проповедывал вблизи швейцарской границы. Речи его оказывали огромное влияние на слушателей. «Да, да, — говорил один крестьянин другому, вот это так истинное евангелие. Видишь ли, как старые-то попы лгали и обманывали; нужно бы им, мошенникам, свернуть башки за то, что они так славно нас надували». Мюнцер и здесь, как в Мюльгаузене, вел тайную организационную работу Когда он в начале февраля покидал Оберланд, в этих местах уже существовала небольшая, но крепкая революционная партия.