Том второй. Фауст

Что видела я, сами вы увидите,
Коль скоро Ночь свое исчадье мерзкое
Не вобрала назад в утробу старую.
Итак, когда, о порученье думая,
Вступила бодро я в покои царские,
Была поражена я, обнаруживши
Пустых палат и галерей безмолвие.
Шагов, движенья слух мой не улавливал,
Следов труда не видел взор мой в комнатах,
Навстречу мне не поспешила ключница,
Служанки в глубине меня не встретили.
Когда же к устью печи я приблизилась,
То перед кучкой пепла я заметила
Закутанную, сгорбленную женщину,
Которая спала или задумалась.
Я по-хозяйски Женщину окрикнула,
Приняв ее, бездельницу, за ключницу,
Которой царь доверил дом за выездом.
Я встать велю ей, делом озаботиться,
Она ж и ухом не ведет, не двинется.
Потом, повторный окрик мой услышавши,
Негодница движеньем отстраняющим
Ко мне вытягивает руку правую:
«Ступай, мол, вон». Бросаюсь, возмущенная,
К дверям опочивальни, к ложу брачному,
Откуда доступ был к казнохранилищу,
И что же? С полу чудище срывается
И преграждает путь мне повелительно,
Огромное, худое, безобразное,
С пустыми и кровавыми глазницами!
Но я ведь вам бросаю речи на ветер,
Слова бессильны описать страшилище.
Да вот она сама! Неужто пугало
На свет посмело из потемок вылезти?
В отсутствии царя тут мы хозяева.
Тут мы под Аполлона покровительством.
Он нас не даст в обиду, он заступится,
Он, солнечный смиритель чудищ сказочных.

Одна  из форкиад показывается на пороге между дверными косяками.

Хор

                Головы наши хоть и кудрявы,
                Много мы горя видели в жизни:
                Ужасы боя, мрак беспросветный
                В ночь, когда пал
                Илион.

                В облаке пыли, поднятой боем,
                Боги взывали голосом страшным.
                Рознь громыхала медью, и с поля
                Гул приближался
                К крепости валу.

                Стены в то время
                Целы стояли.
                Пламя ж гудело
                И пожирало
                Зданье за зданьем.
                Бурей пожара
                Был город охвачен.

                Бегством спасаясь,
                В зарева блеске
                Видели мы:
                Гневные боги
                Шли нам навстречу.
                Ростом до неба,
                Страшно шагали
                В облаке дыма.

                Было ли это
                Вправду, иль только
                Нам средь смятенья
                Вообразилось, —
                Нам неизвестно. Но эта вот, эта
                Тварь перед нами.
                Это не снится.
                Мы бы могли ее
                Пощупать руками,
                Если б не страх
                И не отвращенье.

                Форкия дочь —
                Ты, но которая?
                Ибо их трое,
                Вместе владеющих
                Глазом одним
                И единственным зубом.

                Как же ты, пугало,
                Смелость имеешь
                Рядом с прекрасною
                Вещему взору
                Феба являться?
                Стой себе, впрочем.
                Он к безобразью
                Невосприимчив,
                Как солнце не видит
                Отброшенной тени.

                Нас же, несчастных,
                Судьба заставляет
                Сносить терпеливо
                Близость уродства.
                Так слушай, бесстыдница,
                Наше проклятье!
                За дерзость явленья
                Будь с бранью отвержена
                Устами счастливиц,
                Которых боги
                Создали краше.

Форкиада