Том II

Разочаровавшись в России, Жид не изменил своему коммунистическому идеалу. Но, в сущности, нас интересовала не «идея», а самый «стиль жизни», и худшие наши опасения остиле советской жизни Андре Жид полностью подтверждает. Ничего его так не поразило, как свойства, давно нам известные, известные также большевикам и названные ими по-своему – «подхалимство», «головокружение от успехов» – свойства, иногда неприятные властям и все-таки ими поощряемые. Жид предполагает, что в замкнутости, оторванности от мира, в большевистском самодовольстве – разгадка относительного счастья советских людей: «Leur bonheur est fait d’esperance, de confiance et d’ignorance». Он подымает вопрос о «слепом счастьи» ограниченных людей и этого счастья не признает и не хочет. Ему дороги старинные гуманистические принципы, которым должен противиться всякий правоверный марксист – что без выбора, отбора, свободы, без чьей-то борьбы «против течения» нет ни прогресса, ни культуры, ни творчества.

II. Умирание искусства

(ПО ПОВОДУ КНИГИ В. ВЕЙДЛЕ: «LES ABEILLES D’ARISTEE»)