Том II

Но мы упомянули о трудах, написанных молодыми учеными, и должны сделать оговорку, чтобы не вздумали придавать нашим словам смысл, которого они не имеют. Это уж случилось, и следующим образом; читатели «Современника», вероятно, уже забыли о статейках, помещенных в нашем журнале несколько месяцев тому назад по поводу «Исторического обозрения царствования Алексея Михайловича» г. Медовикова и «Архива историкоюридических сведений» г. Калачова '. Мы предполагаем, что читатели забыли об этих небольших статейках, потому что они заключали в себе только немногие замечания, не представлявшие ничего особенного. Но «Отечественным Запискам» вздумалось обратить на них внимание, чрезвычайно лестное для нас, и поместить в книжке за прошедший месяц «Несколько слов (занимающих более двадцати страниц) о мнениях «Современника» касательно новейших трудов по русской истории» ². Всякому очень приятно бывает удостоиться чести подробного разбора, удостовериться, что собратья по литературе замечают его мнения и считают их заслуживающими большого внимания. Потому благодарим лично за себя нашего противника, который употребил столько трудов, чтобы привлечь внимание читателей к нашим мнениям. Но он несколько ошибается в смысле статей, которыми так занят; потому повторим наши мысли со всевозможною заботою о ясности.

В одной из наших статеек мы говорили, что напрасно г. Соловьев подвергает микроскопическому разбору «Историю» Карамзина с целью выказать недостатки этого колоссального труда, потому что они теперь ясны для всех; в другой мы говорили, что напрасно г. Буслаев считает г. Снегирева таким противником, ошибки которого нуждаются в подробных доказательствах, потому что каждому известно, что текст «Пословиц» г. Снегирева изобилует неточностями ³. Кажется, смысл этого ясен. Мы хотели сказать, что излишне с самодовольствием распространяться о том, что не нуждается в доказательствах. Но наш почтенный критик думает, будто бы мы считаем труд г. Снегирева верхом совершенства в ученом отношении. Дело вовсе не в том, напротив, во мнениях своих относительно трудов, недостатки которых выказываются гг. Буслаевым и Соловьевым, мы идем гораздо далее, нежели эти ученые; мы говорим, что подвергать их подробной критике — дело бесполезное, потому что это будет бесплодною тратою времени.

До последнего времени между людьми, занимавшимися русскою историею и изучением русской народности, было очень мало ученых в истинном смысле слова. Эти отрасли знания возделывались у нас дилетантами, которые не могли удовлетворять не только требованиям нынешней, но и современной нм науки. Это известно каждому, кто коротко знаком с прежними трудами по пашей истории и собиранию памятников народности, но эта мысль, разделяемая всеми современными учеными, хотя высказываемая довольно редко, как видно, неизвестна автору статьи в «Отечественных Записках». Он, очевидно, предполагает, будто бы Карамзин может быть подвергаем такой же критике, как Шлё-' цер, Эверс или, чтобы упоминать о живых, г. Неволин, каждое слово которых имеет глубокое ученое значение; будто бы издания г. Снегирева могут быть подвергаемы такому разбору, как издания Гримма. Каждому специалисту известно, что это вовсе не нужно. Ясно ли теперь наше мнение? Если еще нет, то, к сожалению, мы должны отказаться от возможности выразиться еще прямее. Но пойдем далее; сообразив наши последующие слова с предыдущими, читатели увидят наше мнение еще точнее.

Каждый ученый, вступая в длинную полемику, должен выбрать себе противников, достойных серьезной ученой критики. Если бы г. Соловьев написал целые томы для обнаружения ошибок, встречаемых у Шлёцера, Эверса, г. Неволина, он занимался бы предметом, заслуживающим ученого внимания. Если бы г. Буслаев строго выставлял на вид малейшие ошибки, встречаемые в сборниках песен или пословиц, пользующихся славою истинно ученых изданий, он делал бы нечто нужное для науки. Но распространяться о каждой ошибочной букве в издании, которое, по общему признанию, не имеет ученого достоинства, — это труд совершенно излишний. Неужели, кто захочет трудиться для науки, может с самодовольствием тратить время на сражения с Хилковым, Щербатовым, Кайсаровым, Чулковым и проч.? Точно

так же понапрасну отвлекаются с поля науки ученые, нами названные, борьбою, которую мы не одобряем. '

Но потеря времени и труда самый маловажный вред этой ненужной борьбы. Гораздо прискорбнее то, что она может иметь вредное влияние на самую известность людей, предающихся ей. Тем, какого противника мы выбираем себе, измеряются наши собственные силы. Разбирать по ниточке Хилкова или Кайсарова значит быть самому немногим выше их, значит заставлять думать о себе, как о человеке, отставшем от движения науки. Мы, ценя достоинства трудов г. Буслаева, не можем так думать о нем. Но многие могут основать свое мнение о нем на мнении о тех, с которыми он так охотно вступает в ратоборство. На турнирах славные рыцари были очень разборчивы в выборе противников, которых удостоивали чести пасть от своего копья.