Том 9

Даша. Какая досада. А Семен к вам, знаете, очень неравнодушен последнее время.

Шунькина. Вы смеетесь надо мной, Семен Павлович такой милый.

Даша. Представьте себе, я с ним расхожусь.

Шунькина. Ай.

Даша. Нужно, чтобы его вторая жена была простая, домовитая, честная девушка.

Шунькина. Дарья Дмитриевна, душечка, полноте. Господи, что вы говорите. Я вас так люблю, так боготворю…

Входит Белокопытов, здоровается с Дашей и Шунькиной.

Белокопытов(Даше). Очень рад. Поздравляю… Искренно… рад… (Целует руку.)

Даша. Здравствуйте, Белокопытов.

Белокопытов. У вас тут, я вижу, фоль журнэ. Дьявольские эффекты. Красиво… красиво…

Даша отходит к клумбе и рвет цветы.

Белокопытов(Шунькиной томным голосом). Поухаживайте за мной.

Шунькина. Оставьте, пожалуйста, ваши приемы.

Идут в дом.

Белокопытов. Я давно собираюсь вас писать в малороссийском костюме на фоне золотых тыкв.

Шунькина. К чему эти намеки, не понимаю. (Смеется.)

Хрустаков(появляясь на террасе). Весьма одолжили. Сколько лет, сколько зим. (Уводит гостей в дом.)

Даша(вошедшей горничной). Принесите вазы, кувшины какие-нибудь, все равно…

Маша уходит. Подходит из сада Табардин.

Табардин. Я помогу тебе. (Наклоняется, срывает цветы:) Что с тобой, Даша?

Даша. Сама не знаю. Вот еще табак и флоксы. Я сама не знаю, что делаю… Смеяться ли мне, или убежать?

Входит гимназист.

Гимназист. Дарья Дмитриевна, позвольте поздравить вас со днем ангела, как говорится…

Даша. Вот первый человек, который угадал, что здесь происходит: день моего ангела. Как говорится, идите в дом.

Гимназист. Виноват. (Уходит в дом.)

Даша. Мы сядем с тобой здесь н поставим цветы.

Входит Маша.

Маша, а эти на тот конец. И сейчас же несите еду. Скорее.

Маша уходит.

Табардин. Кружится голова, точно мы летим.

Даша. Под облака, Никита. Как журавли… Бедная, глупая птица…

Табардин. Нужно опомниться… Даша… Даша…

Даша(идет к дому, на ступеньках террасы останавливается). Мне страшно. (Медлит секунду, скрывается.)

В саду появляется Заносский в смокинге с цветком.

Заносский. А! Мое почтение, Табардин. Вы?

Заносский. Я.

Табардин. Мне кажется, Константин Михайлович, вам не следовало приходить…

Заносский. А, пустяки. Свои люди. Ну, что, братец, счастлив?

Табардин. Я не намерен затевать ссоры. Прошу вас уйти.

Заносский. Уйду, когда хочу. Мне хочется на вас глядеть. Лицо так и сияет. С мужем поладили?

Табардин(тихо). Уходите вон.

Заносский. Трубочист.

Табардин негромко вскрикивает, делает стремительное движение по направлению Заносского, но удерживается.

Заносский. Осторожнее, у меня кастет.

Табардин. Послушайте, Заносский, я не трус и вас ненавижу всем существом. Но тронуть, избить вас не могу. Вы понимаете?

Заносский(кашляя и смеясь). А где у тебя существо? Сладострастник. Мужчинка. Мухомор!

Табардин. Вы неприличны. Идемте в парк. Там объяснимся.

Заносский. Как ты смеешь со мной разговаривать? Ты знаешь, с кем говоришь? Мерзавец!

Пауза.

Табардин медленно поворачивается, по пути опирается на стул, ломает его, швыряет в клумбу. Заносский опускается к столу, подпирает голову, плечи его несколько раз сильно вздрагивают.

Заносский. Вы меня смертельно обидели.

Из дома слышна музыка — марш: «Дни нашей жизни». В сад выходят: толстяк, податной, Хрустаков, Шунькина, пристав с Алпатовым, Белокопытов, Люба, лохматый господин, дама, супруг и супруга, гимназист и Даша после всех.

Хрустаков. Тсс, одну минуту, я сделаю последний осмотр.

Податной инспектор(оглядываясь). Фу ты, ну ты.

Дама. Вчера играли до пяти утра, а в среду разошлись только в семь. Нынешнее лето поветрие на винт.

Податной инспектор. Винт выдуман ссыльными в дебрях Сибири, игра глубоко самобытная, можно ею гордиться.

Лохматый господин(супругу, с раздражением). Общественное движение назревает, я вам говорю. Просто вы, значит, не читаете газет.

Супруг. Пора, пора, конечно, что и говорить.

Супруга(супругу). Ваня, смотри, раки.