Том 8. Прощеное воскресенье

Вольготно расположившаяся на заднем сиденье виллиса, Александра удобно облокотилась о свой снятый с плеч походный мешок с пожитками и с удивительным спокойствием на душе любовалась бегущими по сторонам гладкими темно-серыми землями пустыни, которые подполковник Петров назвал «такырами»[18]. Нежась под лучами еще не жаркого солнца, Александра иногда вглядывалась в высокое светлое небо без единого облачка и даже без единой птицы, насколько хватало глаз. А когда она не смотрела в небо и на пробегающие безжизненные пространства по сторонам машины, взгляд ее упирался в бритый затылок юного подполковника, в его молодую, крепкую загорелую шею, и волей-неволей она рассматривала русые волоски на его шее, дышащие молодой жизнью поры его кожи. От сидевшего за рулем подполковника просто-таки веяло неизжитыми силами, и каждый волосок на его открытом ветру затылке, казалось, источал радость существования.

«Октябрь, а такая теплынь – красота! – подумала Александра, устав разглядывать затылок юного комбата и смежая веки. – Какая здесь благодать, не то что в Москве! Как там моя мамочка? Наверное, молится за меня…»

Молодой Петров погнал машину быстрей. Их разговор с Иваном Ивановичем относило встречным ветром, и до Александры долетали только обрывки: «…Гарнизон почти весь… кричат до сих пор… грузовиков много – ими спасаемся… мечеть… ЦК партии… электростанция… сортир круглый… тюрьма – две стенки… на гробы досок столько нет… отец велел в мешки…» В конце концов Александре надоело прислушиваться, и она заснула. Ее разбудил неприятный запах серы.

– Фу, какая вонь! – громко сказала Александра.

– Разве это вонь?! Это запах! – обернулся к ней от руля подполковник. На его загорелом лице просияла белозубая мальчишеская улыбка. – Здесь недалеко серные рудники – оттуда ветром наносит. Сейчас отъедем – перестанет, – продолжал Петров. Чувствовалось, что ему приятно разговаривать с Александрой и потому, что она хороша собой, и потому, что фронтовичка, да еще и при таких орденах. – А вон и железка рудниковская блестит, – кивнул он направо, – от основной ветки прямо на рудники отходит колея. Там грузят и в Россию гонят платформы с серой.

Александре невольно вспомнились станция Семеновка, Дяцюк, тендер, в котором она ехала до Москвы. Она даже открыла было рот, чтобы сказать, что составы с серой ей знакомы, но подполковник опередил ее.

– А во-о-он блестит! – указал он рукой. – То основная ветка, она с северо-запада идет прямиком на Ашхабад. Присмотритесь, здесь она еще целая, а ближе к городу рельсы узлами завязаны, вокзал на земле лежит… Мы с северо-запада и подъезжаем, километров тридцать осталось… Я поднажму. – И Юрий Петров утопил педаль газа.

Александра представила себе лежащий на земле вокзал с вывеской «Ашхабад», блестящие под солнцем, завязанные узлом рельсы и подумала: «Фантазирует парень с перепугу – у страха глаза велики». Она еще раз вгляделась в беззащитный затылок комбата и опять задремала под нежными лучами благословенного солнышка в шуме встречного ветра от быстрого хода машины, несущейся по идеально ровной поверхности земли, которая казалась такой прочной, такой надежной…

Александра проснулась от того, что встречный ветер вдруг сошел на нет. Машина приостановилась.

Подполковник Петров разговаривал с вышедшим из встречного студебекера лейтенантом, разводящим патрульных, которых он развозил по степи.

– Приказано ставить патрульных через каждые сто метров, в два кольца. Вся тюрьма бежала, только рецидивистов две шайки, – доложил лейтенант. – Многие вооружены: отделения милиции ограблены. Говорят, есть даже переодетые в милиционеров. Ну ничего, мы такое оцепление выставим, не то что мародер, мышь не проскочит.

– Я в курсе, – прервал словоохотливого лейтенанта молодой Петров. – Исполняйте! – И он взял под козырек, забыв, что без головного убора, что пилотка заткнута у него под погон на левом плече.

– Есть! – козырнул в ответ лейтенант, гордый тем, что поговорил с сыном командующего, и направился к студебекеру, в крытом брезентом кузове которого было довольно много вооруженных солдат со скатками шинелей через плечо.

– А шинели им зачем в этой жаре? – спросила Александра.

– Тут пустыня: днем жара, а ночами холод, – с готовностью обернулся к ней подполковник. – У солдат и сухой паек, и боекомплект, и санпакет – все при себе. Это не мои, это четвертый батальон, а мой батальон в городе разгребает…

– А-а, – произнесла Александра, не очень поняв, что может разгребать в городе целый батальон. Тогда ей и в голову не могло прийти, что «разгребают» много батальонов, а не один батальон подполковника Петрова.