Том 8. Дживс и Вустер

— Исключительно потому, что у вас череп изобилует выпуклостями в самых неожиданных местах и вы соображаете в два раза лучше, чем двое любых вместе взятых умников, благодать, можно сказать, воцарилась вокруг нас. Тетя Агата в выигрыше, я в выигрыше, Уикемы, и мамаша и дочка, в выигрыше, Блуменфелды, и отец, и сын, в выигрыше. Куда ни кинь взгляд, куча людей благодаря вам в выигрыше. Дживс, тут пятеркой не обойдешься. Если бы я знал, что кому-то может прийти в голову, что Бертрам Вустер вздумал ограничиться какой-то жалкой пятеркой в качестве вознаграждения таких свершений, как ваши, мне было бы стыдно смотреть людям в глаза. По-моему, еще одна будет не лишней?

— Благодарю вас, сэр.

— И еще одна.

— Очень вам благодарен, сэр.

— И третья, Бог троицу любит.

— Большое спасибо, сэр, я чрезвычайно признателен. Прошу прощения, сэр, кажется, звонит телефон.

Он вышел в коридор, и я услышал, как он то и дело повторяет: «Да, мадам», «Разумеется, мадам».

— Миссис Спенсер Грегсон у телефона, сэр, — сказал он, возвращаясь в гостиную.

— Тетя Агата?

— Да, сэр. Ее сиятельство звонит с вокзала «Виктория» и желает поговорить с вами относительно скотч-терьера Макинтоша. Мне кажется, она желает услышать из ваших собственных уст, что с песиком все в порядке, сэр.

Я поправил галстук. Я одернул жилет. Я слегка выдвинул манжеты из рукавов. Я чувствовал себя на высоте в самом полном значении этого слова.

— Передайте ей, что я сейчас возьму трубку.

6 ПРОИЗВЕДЕНИЕ ИСКУССТВА

Я сидел за обедом у моей тетушки Далии, и хотя Анатоль, несравненный тетушкин повар, на этот раз превзошел себя по части кулинарных изысков, должен вам сказать, пища богов превращалась у меня во рту в нечто, более или менее напоминающее мочалку. Понимаете, мне предстояло сообщить тетушке дурные вести, а подобная перспектива всегда начисто лишает меня аппетита. Тетя Далия будет недовольна, я это предвидел, а когда тетя Далия недовольна, она в выражениях не стесняется, недаром всю юность посвятила охотничьим забавам.

Однако, подумал я, лучше не тянуть кота за хвост и сразу покончить с неприятным делом.

— Тетя Далия, — сказал я, беря быка за рога.

— Да?

— Вы не забыли о круизе?

— Нет.

— В смысле, о путешествии на яхте, в которое вы собирались?

— Нет, не забыла.

— Об этом чудном круизе на вашей яхте по Средиземному морю, в который вы так любезно меня пригласили и который я с таким нетерпением предвкушал?

— К чему ты клонишь, олух Царя небесного?

Я с трудом проглотил кусок cotelette-supreme-aux-choux-fleurs[74] и пролепетал:

— Мне очень жаль, тетя Далия, но я не смогу составить вам компанию.

Как я и ожидал, она вытаращила глаза.

— Что?!

— Очень жаль, но, боюсь, не смогу.

— Ты, чучело гороховое, хочешь сказать, что не едешь с нами?

— Да, никак не смогу.

— Это еще почему?

— Дела чрезвычайной важности требуют, чтобы я непременно остался в Лондоне.

Тетушка фыркнула.

— Знаю я твои дела! Верно, какая-нибудь девчонка снова вскружила тебе голову?

Мне очень не понравилось, как тетушка выражается, но, признаюсь, я был поражен ее проницательностью — или пронзительностью? — право, не знаю, как называется качество, которым наделены детективы.

— Да, тетенька, — сказал я, — вы угадали. Я и в самом деле влюблен.

— Кто она?

— Некая мисс Пендлбери. Ее имя Глэдис, но пишется Гвлэдис.

— В смысле, с буквой «г».

— Да, с «г» и «в».

— Неужели Гвлэдис?

— Да, именно так.

Тетушка издала воинственный клич.

— Неужели у тебя не хватает ума бежать, как от чумы, от девицы, которая называет себя Гвлэдис? Послушай, Берти, — заговорила тетя Далия, взяв серьезный тон, — я гораздо более опытная женщина, чем ты, и могу дать тебе несколько полезных советов. Во-первых, если ты свяжешься с девицей, которая заявляет, что ее зовут Гвлэдис или Зои, или Беэйта, или Мабелль, жди беды. Причем самые опасные из них — Гвлэдис. Какова же твоя пассия?

— Она божественна.

— Не та ли это особа, которую я на днях видела в Гайд-парке? Она мчала тебя в красном спортивном автомобиле со скоростью шестьдесят миль в час?

— Да, на днях она меня катала в Гайд-парке. По-моему, это обнадеживающий знак. И у нее красный «Видженсевен».

Тетя Далия вздохнула с облегчением.

— Ну тогда ты наверняка с ее помощью свернешь себе шею, прежде чем она потащит тебя к алтарю. Это немного утешает. Где ты с ней познакомился?

— На вечеринке в Челси. Она художница.

— Боже правый!

— Уверяю вас, тетенька, она достигла больших высот. Она написала мой портрет. Мы с Дживсом его сегодня повесили у нас в квартире. По-моему, Дживсу он не нравится.

— С какой стати он должен ему нравиться, если он на тебя хоть сколько-нибудь похож. Художница! Называет себя Гвлэдис! Гоняет на автомобиле, как заправский шофер. — Тетушка задумалась. — Что ж, все это весьма прискорбно, но не понимаю, почему ты с нами не едешь.

Я объяснил: